Чеченский капкан

Рассказывает заложник Григорий Фарниев:

«У одной женщины из них вот тут была взрывчатка, и пистолет она держала. Кнопку вот так, а пистолет так. А у другого был завязан пояс, куда деньги кладут. И там тоже была взрывчатка».

Поздно вечером 2 сентября Хучбаров взрывает двух шахидок. Главарь избавляется от лишних людей.

Рассказывает руководитель Управления ФСБ по Северной Осетии Валерий Андреев:

«С 7.30 утра в ходе продолжительных переговоров была достигнута договоренность о том, что бандиты готовы выдать тела погибших заложников».

Утром третьего сентября президент Северной Осетии Александр Дзасохов официально сообщает, что в школе более тысячи заложников.

В полдень сотрудники МЧС начали эвакуацию тел погибших.

В 13.05 в школе прогремели два взрыва. Началась перестрелка.

Рассказывает заложница Инга Чеджемова:

«И взрыв прямо на нас вот! Скотч оборвался, который взрывчатку держал, и взорвалось. Они не взрывали, боевики».

Ее рассказ продолжает заложница Заира Бердигова:

«Внутри сначала два взрыва было, второй взрыв сильный, мощный произошел у нас. Вот тогда погибли люди».

Началась паника. Ополченцы прорвали кольцо оцепления и побежали вперед. Раздался третий взрыв. И тогда произошло то, чего не должно было произойти. Спецназ пошел на штурм школы вперемешку с обезумевшими от горя родителями.

Бывший президент Ингушетии Руслан Аушев так описывает происходившие в тот день события:

«Самое опасное, когда огнем никто не управляет. Ведь надо же огнем управлять. Кто-то должен не стрелять, кто-то должен замолчать. Кто-то должен вести прицел. А там сплошное та-та-та-та-та по всему двору».

Из школы выбегает группа заложников. Обезумевшие от страха дети разбегаются в разные стороны.

К пятнадцати часам в больницы Беслана доставлено свыше 150 раненых заложников.

Валерий Андреев, руководитель Управления ФСБ по Северной Осетии, сообщает:

«Только сейчас пришла информация, что еще 27 детей из здания школы, под шквальным огнем бандитов, было вынесено и спасено».

Спецназ производит маломощный взрыв, чтобы проделать отверстие в стене и создать еще один путь для освобождения людей. В здании школы сильный пожар. Туда наконец прорывается «Альфа».

Рассказывает заложница Инга Чеджемова:

«И вот этот альфовец, без бронежилета, он стоит, а другой ему кричит: «Саша, куда? Бронежилет надень!» А тот прямо матом: «Какие там бронежилеты! Дети, говорит, здесь, их надо спасать!» И они втроем вот так встали и сделали щит. И мы под ними, под их ногами ползли через окно».

Группа боевиков вырывается из школы и пытается смешаться с ополченцами.

Вспоминает бывший президент Ингушетии Руслан Аушев:

«Для меня это была какая-то жуть. Как для человека военного, понимающего, что в месте, где проводится такая операция, муха не должна была пролететь. А там ходят люди в гражданской форме, с оружием. Я спрашиваю: «Это кто такой?» Мне отвечают: «Ополченец». Какой ополченец?»

Между спецназом и ополченцами едва не вспыхивает бой. Командование спецназа принимает решение блокировать зону боя.

Из школы выносят умирающих заложников. Врачей мало. Над всем этим кошмаром стоит непрерывный стон.

Вспоминает Валерий Цебиров, отец пропавшей без вести Тамерис:

«То, что я там видел, это… Если где-то есть ад, он рай по сравнению с тем, что я видел в этой школе».

Рассказывает Инга Чеджемова:

«Заходит боевик, говорит: «Куда, за мной все, сейчас стрелять буду». А уже все произошло, все мертвые в спортзале. И вот через этих мертвых нас гнали туда, в столовую. Оттуда стреляли, отсюда. Боевик рядом с нами на колени встал и кричал: «Сейчас будет Аллах акбар! Сейчас все будем в крови. Сейчас будем умирать!» Возле боевика мы лежали с Ляной. Она мне даже кричала: «Мама, ты, говорит, меня задуши». Я говорю: «Лучше пусть я тебя задушу, чем ты от пули умрешь, от ихней».

Кто-то уже нашел своих погибших детей. Кто-то мечется между машинами, пытаясь отыскать сына или дочь. Примерно в 16.30 бой в районе школы прекратился.

Родственники заложников искали своих. Шоковое состояние детей, многие из которых не могли говорить, тяжело раненные малыши, в которых родителям трудно было опознать своего ребенка, и бесформенные груды обгоревших тел усложняли эти страшные поиски.

Вспоминает Валерий Цебиров, отец пропавшей без вести Тамерис:

«Амагу мы нашли, нашли ее третьего числа, еще штурм шел, она была раненая. Ее оттуда вынес альфовец, которого впоследствии убили. Младшую искали, искали, искали — найти не могли».

К вечеру четвертого сентября появились первые списки. Кто-то кричал от счастья — ребенок жив. Кто-то начинал выть от горя. Кто-то растерянно разводил руками — нет ни в одном списке. Люди буквально осаждали больницы.

Рассказывает жительница Беслана Лидия Цкаева: