Чеченский капкан

«Это для них был единственный ориентир. Страшно, конечно. Командир мне говорит: «Как идти, по нам стреляют?» — «Иди, — я ему отвечаю, — иди, не бойся, не по тебе стреляют, а в твоем направлении, но выше».

Эта вынужденная остановка задержала батальон Шлыкова, и он не смог вовремя занять окраину Карамахи. Когда же окончательно стемнело, комбат приказал своим людям вернуться в исходный район. На месте оставил для наблюдения только замаскированную дозорную группу.

Утром над селом закружили боевые вертолеты. Наблюдатели сообщили, что впереди — окопы боевиков, которые они спешно покидают. По-видимому, опасаясь авиационного удара, бандиты ушли отсидеться в каком-нибудь укрытии. Шлыков решил этим воспользоваться и отправил на только что оставленные позиции людей и боевую технику. Теперь — замереть и ждать. Боевики наверняка решат вернуться и попадут в ловушку.

Андрей вспоминает, что произошло дальше:

«И мы дождались. В этот второй день мы очень большие потери нанесли противнику, мы минометы у них забрали, стрелкового оружия единиц 20…»

А в это время на другой окраине села разворачивалась трагедия. Там расположился первый батальон калачевцев. От батальона Шлыкова их отделяло чуть больше километра. Андрей увидел, в какую западню угодили соседи. Оказалось, боевики скрывались в домах. Они позволили первому батальону спокойно войти в село, а затем начали бойню…

Привожу комментарии Андрея:

«В районе 10 часов, в начале 11-го, начался просто дикий огонь, уничтожение началось первого батальона».

Кто-то полег сразу, кого-то тяжело ранили, другие смогли вырваться из этого огненного котла.

Воспоминания командира взвода лейтенанта Андрея Фураева:

«Первое, что мы увидели, — едет БМП, на ней лежит тело без головы. И солдаты едут, уставшие, с очумелыми глазами, но довольные, что вырвались».

А капитану Шлыкову тем временем последовал новый приказ: доставить боеприпасы и забрать раненых из подразделения махачкалинского СОБРа. Милиционеры только что с боем и потерями прорвались на окраину села Карамахи, а батальон Шлыкова располагался к ним ближе всех. Андрей отправил на помощь три БТРа. Но метров через 300 машины попали под ураганный огонь боевиков. С помощью ПТУРСа они подбили первую «коробочку». В ней находилось несколько бойцов и медсестра рядовая Ирина Янина.

Вот как об этом рассказывал капитан Шлыков:

«Бронетранспортер был подбит с помощью противотанкового реактивного снаряда. Погибла рядовая Янина, которая была к нам направлена из медицинской роты. Ей посмертно было присвоено звание Героя России. Погиб рядовой Зинченко, он оставался для прикрытия на бронетранспортере».

Ирина до последнего момента вытаскивала из горящего БТРа раненых бойцов. Но в какой-то момент сдетонировал боекомплект, и боевая машина выгорела изнутри…

В беседе со мной фельдшер батальона Лариса Мозжихина вспоминала:

«Мы нашли белый красивый платочек, и в него завязали вещи Ирины. Мы долго, до сорока дней его возили с собой. Поплачем, успокоимся, поговорим с ней…»

Тем временем ожесточенная стрельба из долины была слышна и на горе Чабан. Оставшиеся там разведчики понимали — как только представится возможность, боевики попытаются отбить ретранслятор. Калачевцы были готовы их встретить.

Вот как вспоминал об этом Александр Стержантов:

«Мы за это время там, в принципе, откопали окопы нормально. Правда, грунт был каменистый, где-то по колено примерно окопы выкопали. У нас было три взвода: один взвод на открытой местности, а два взвода в лесном массиве».

К середине дня стало ясно, что попытка заблокировать Карамахи и Чабанмахи провалилась.

Это подтвердил в беседе со мной и Юрий Дидковский:

«Операция, которая была запланирована таким образом, чтобы всего через два часа закончить ее победой и вернуться домой, не получилась. Стало ясно, что она затягивается».

Войти в Карамахи с налета двумя батальонами не удалось. Потери оказались неожиданно большими. Необходимо было оказать помощь раненым, пополнить боеприпасы, определить, с каких направлений снова входить в село. Все это требовало времени. В радиоэфире открыто — не было специальных радиостанций — передавали приказы и распоряжения, звучали доклады, в том числе и о потерях. Кажется, о наших намерениях боевики узнавали раньше нас самих.

Александр Стержантов вспоминает о проблемах с «открытым эфиром»:

«У них, естественно, аппаратура была лучше на тот момент, чем у нас, сканеры у них были на радиостанции, они сразу нас сканировали и, подслушивая наши переговоры, поняли, что ничего не начнется, никакой операции».

…И вот теперь настал черед тех разведчиков, кто закрепился на горе Чабан у ретранслятора. Боевикам нельзя было выпускать их с высоты, потому что бандиты не знали, обнаружили ли наши парни тот самый схрон с очень важной информацией.

Александр Стержантов свидетельствует:

«Вот они сначала повели массивный обстрел, «Аллах акбар!» кричали…»