Чего хотят женщины? (сборник)

Напрасно воображают борцы за женское равноправие, что двери профессиональной деятельности и промыслового труда начинают открываться перед женщиной вместе с ростом ее собственного самосознания; пробуждение женщины, назревание ее специальных запросов и требований наступает лишь с приобщением женщины к армии самостоятельно трудящегося населения. И эта армия растет безостановочно.

В таких странах, как Франция, Англия, Германия, за последние 10–15 лет число самостоятельно трудящихся женщин возросло на миллион и более человек в каждой. В Америке за 26 лет женский труд возрос на 117 процентов.

Женский труд стал крупным и необходимым фактором хозяйственной жизни: целая треть ценностей, поступающих на мировой рынок, изготовляется руками женщин.

* * *

Капитал нуждается в дешевых рабочих руках и притягивает к себе все новые и новые трудовые силы женщин. Но в то время, как буржуазная женщина с гордо поднятой головой вступает в открывающиеся перед ней двери интеллигентных профессий, пролетарка с тяжелой покорностью судьбе идет к новому станку. Пролетарка уже давно успела проклясть ту хваленую свободу труда и профессий, которой все еще добиваются буржуазные женщины. В те времена, когда буржуазна еще ютилась в своей домашней скорлупе, благоденствуя за счет отца и мужа, пролетарка уже долгие годы несла тяжелый крест наемного труда. В середине XIX столетия буржуазная женщина делает свои первые робкие шаги на пути к своему экономическому освобождению; она настойчиво стучится в двери университетов, художественных мастерских, контор. А ее «младшая сестра», пролетарка, изведавшая до дна весь ужас капиталистической эксплуатации наемного труда, требует от государства вмешательства в область «свободы договора» между трудом и капиталом. Не свободы труда добивается она, а нормировки рабочего дня, запрета ночной работы и других постановлений, ставящих предел алчному использованию капиталом ее трудовых сил. Пролетарка не только первая вступила на трудовую дорогу, она продолжает и по сию пору господствовать на ней по своей численности. В Австрии на 5310 тысяч пролетарок приходится всего 935 тысяч буржуазных женщин, занятых самостоятельным трудом; в Германии на 5293 тысячи пролетарок – едва 180 тысяч женщин, занятых в либеральных профессиях; во Франции на 3584 тысячи пролетарок приходится лишь 300 тысяч самостоятельных интеллигенток, и т. д.

Но при современной капиталистической системе производства труд не явился освободителем для работницы: он взвалил на ее слабые плечи еще новую тяготу, он прибавил к ее обязанностям хозяйки и матери еще новое бремя – бремя наемного труда. Под тяжестью этой новой непосильной ноши склоняются и гибнут сотни тысяч женщин. Нет такой отталкивающей работы, такой вредной отрасли труда, где бы в изобилии не встречались женщины-работницы. Чем хуже обставлен труд, чем ниже его оплата, чем длиннее рабочий день, тем больше там занято женщин. Менее притязательная, чем мужчина, забитая веками, гонимая голодом женщина соглашается на самые возмутительные, самые кабальные условия труда… Надо ли описывать тот промышленный ад, в который при современных условиях производства ввергается женщина?.. Надо ли рассказывать о том, как миллионы женщин изо дня в день подвергаются разрушительным влияниям ядовитых веществ?.. Как непомерно длинный рабочий день выматывает из них здоровье, губит молодость и саму жизнь… Фабричный ад с его грохотом и лязгом машин, с его носящимися в воздухе облаками пыли, с его атмосферой, пропитанной невыносимыми, тяжелыми запахами, с грубыми окриками мастеров и оскорбительными для женщины предложениями фабричной администрации, с обысками и штрафами – перед этим ужасом все ужасы дантовского ада покажутся заманчивой фантазией поэта… А дома?.. Что ждет работницу вне губительного влияния мастерской?.. Быть может, мягкая кушетка в уютной комнате, либеральный журнал на столе, билет на премьеру Комиссаржевской?.. Тесное, переполненное жилицами помещение, с гробовым количеством воздуха на человека, с докучливым плачем голодных соседских детей, несвежая пища и долгая, кошмарная ночь в узкой «койке на двоих». Так отдыхает пролетарка, так восстанавливает она свои силы, израсходованные на создание новых ценностей для господ капиталистов.

А если на руках семья… Если дома ждут малые дети… Не успев разогнуть спину после фабричного станка, женщина принуждена браться за кропотливую домашнюю работу… Ноют усталые члены, опускается отяжелевшая голова… Но нет отдыха для профессиональной работницы-матери.

* * *

В этом заключается хваленая свобода труда для женщины, о которой столько хлопочут феминистки? Эти женщины воображают, что они нашли ключи от женского счастья. Что же предлагают они пролетарке?

Что сделали они, чтобы избавить женщину рабочего класса от непосильного бремени труда? Могут ли указать поборницы женского освобождения хотя бы один факт, свидетельствующий об их стремлении облегчить младшей сестре тяжелую борьбу за охраны труда, на осуществление которого феминистки оказали бы действительное влияние?