Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

И в открытую объяснил, что в Киев перебраться хотелось прежде всего ему самому. Вот только сделать это было непросто. Нужны жилье, работа и желательно не менее денежная, чем в Днепропетровске, то есть футбольная, но связанная с поездками за границу. Тогда-то и посетила Петрашевского мысль, что все его мечты осуществились бы как нельзя лучше, если бы тренером «Динамо» стал Лобановский, а администратором – он, Петрашевский! Идею эту, по его же словам, Лобановский поддержал сразу и увлеченно. Настолько, что, возглавив столичный клуб, стал мучить подопечных, чуть ли не «умиравших» на занятиях.

– Время заставило его стать таким. В каком направлении надо двигать футбол, Лобановский понял, хорошенько вникнув в опыт зарубежного футбола… Я, например, застал с ним период, когда сверкала голландская сборная, демонстрировавшая универсальную игру. В ней каждый футболист выступал в том амплуа, которое в каждом конкретном игровом эпизоде позволяло в наибольшей степени взять над соперником верх. То есть когда нужно, стоппер занимал место хавбека или нападающего. И действовал как заправский полузащитник или даже форвард. Понятно, что такая «тотальность» достигалась за счет колоссального движения. Все это мы увидели, когда прилетели с Лобановским в Брюссель, на четвертьфинал чемпионата Европы-1976, между хозяевами и их соседями, голландцами – 1:2.

В отличие от Валерия Васильевича я тогда не особо был осведомлен о зарубежном футболе, но сама игра голландцев впечатляла. Все 90 минут каждый игрок двигался, никто не стоял! Даже именитый Йохан Кройф практически не останавливался. Как можно было добиться подобного? Только за счет правильно построенных режимов тренировок.

Понимая это и став маститым наставником, Лобановский поставил перед собой главную задачу – поднять уровень наших футболистов до уровня передовых зарубежных команд. И вот здесь я оказался ему весьма полезен: с помощью своих медицинских методов мог уловить в физическом состоянии ребят отрицательную динамику, выявить объективные начальные признаки утомления и в связи с полученными данными скорректировать процесс.

По утрам я появлялся у Валерия Васильевича со свежей информацией о физическом состоянии каждого футболиста и восстановлении ребят. Перед Лобановским всегда лежала раскрытая тетрадка, он слушал и записывал. Правда, нередко поступал по-своему и во многих случаях, следует признать, оказывался прав.

В целом фигура Лобановского противоречива. С одной стороны, образованный тренер-интеллектуал, достигший глубоких познаний в футболе благодаря самоподготовке. Повторяю, он окружил себя специалистами, от которых ждал теоретического обоснования своих концепций.

С другой стороны, оставался человеком, непримиримым не только к посторонним, но и к людям из ближайшего окружения, если те вдруг пытались опровергнуть взгляды Лобановского на футбол. Для этого достаточно было покуситься на его любимое детище – обильно нафаршированную нагрузками программу подготовки. Причем принцип постепенности, прелести «щадящего режима» Лобановский не признавал. Раз здоров – выполняй то, что предлагают.

При этом не надо забывать: в остальном Валерий Васильевич умел, когда надо, проявить и такт, и гибкость. Уж не говорю о том, что в трудные моменты жизни на него всегда можно было положиться. Приведу пару примеров.

В январе весьма памятного для меня 1975 года, во время первого сбора с командой Валерия Васильевича в Югославии, дома случилась большая беда – скончался мой отец, Евсей Яковлевич. Находились мы тогда далеко не только от Москвы, но и Белграда. Так что до меня эта весть дошла не сразу. И так получилось, что первым, кому предстояло сообщить мне о случившемся, оказался Лобановский.

Наверняка эта миссия для него была непростой. Но надо было видеть, как он исподволь, деликатно подготавливал меня к случившемуся, как аккуратно дал знать о печальной вести. И как решительно заявил: «Савелий Евсеевич! Летите в Москву – справимся без вас». А ведь я тогда был единственным врачом в команде…