Чего желают боги

Каан остановил на мне внимательный взгляд, и я ответила честным взором. В этом я была искренна. Обманывать мужа и своевольничать я не собиралась, особенно зная причину его беспокойства – рядом находился Каменный лес. И именно поэтому Танияр отказывался брать меня с собой, а я, напротив, хотела поехать. Это было чистое любопытство. Я так много слышала о нем, но не видела ни разу. И вдруг такой случай! Разумеется, я не могла упустить возможности поглядеть на место, где вершится суд Белого Духа.

Впрочем, хотелось не только посмотреть на лес, но и познакомиться с людьми, которые до Иртэгена добирались крайне редко. Да им особо и не требовалось бывать в столице тагана. Они жили по укоренившимся традициям и минимуму законов, из которых главным был: нужна помощь – беги к каану. А если помощь не требовалась, то и в Иртэген ехать было незачем. Но даже во время недолгих войн с соседними таганами до этого поселения враг никогда не доходил, а иных соседей с той стороны не было, потому что Каменный лес закрывал эту часть жителей Зеленых земель. Только твари, о которых я слышала, иногда выбирались по ночам из своих болот, но поодиночке, и охотники легко устраняли досадную помеху налаженному быту.

А в остальном им всего хватало. Хозяйство вели, как и все, пасли скот, охотились. Рыболовство тоже имело место, потому что река Куншале, извивавшая свое сверкающее на солнце тело через половину тагана, протекала и мимо Огчи, таково было название этого поселения. Кстати, Куншале и переводилось как «сияние в речных водах». А Огчи – «окраина». Но это уже к слову.

Так вот, я ехала в Огчи с уже привычной миссией – показать себя и познакомиться. Это было второй причиной, по которой я напросилась с мужем. Но была и третья. И это образование пограничной службы и отрядов обороны. То, о чем я говорила, когда мы посещали кийрамов, но несколько в иной форме, более приемлемой для этого мира и настоящего времени.

Наша беседа состоялась на следующий день после поездки к соседям. Напомнил о ней Танияр. Усевшись в моем кабинете в облюбованное им кресло, которое сделал для меня мастер Керчун, супруг, притянув меня к себе на колени, велел:

– Говори о границе.

И я поделилась тем, что знала об охране пограничных пределов и о системе обороны, принятой в моем мире. Каан слушал, не перебивая, после кивнул и произнес:

– Я понял тебя, Ашити. Нам это не подходит.

– Почему? – спросила я с любопытством.

– Ты рассказывала о своем доме, – заговорил Танияр, – там много людей. Много земли, и везде живут. У нас много свободной земли, а людей мало. Если мы начнем собирать войско в каждом поселении, то в него войдут все мужчины.

– Это неплохо, милый, – возразила я. – Если мужчины будут лучше обучены военному делу…

– Да, – кивнул каан. – Но они остаются пахарями, пастухами, плотниками, торговцами. Ничего не меняется. Ты говоришь не о том, чтобы лучше обучить их, а о том, чтобы собрать войско, которое будет только войском.

– Ополчение…

– Я хочу сказать, – строго прервал меня супруг, и я замолчала. – И еще ты говоришь о крепостях, которые должны стоять там, где нет поселений, и куда смогут прийти люди, чтобы спрятаться от врага. Значит, войско в поселениях, войско в крепостях, разъезды. И чтобы покрыть все наши земли, я должен собрать почти всех мужчин, а их труд переложить на женщин, детей и стариков. Такого не будет. Мало людей, – повторил он. – Но ты права в том, что вся защита лежит на плечах ягиров, и, чтобы войску добраться до границы, которую перешел враг, нужно время и жизни тех, кто встанет на его пути. Войны у нас редки, но бывают. И я не стану закрывать уши, когда ты говоришь. А еще есть илгизиты, и они уже высунули нос. Нам нужно защититься. Я обдумаю, что ты говорила, и приму решение.

– Хорошо, – улыбнулась я, не видя повода спорить.

Он был прав, это я приняла сразу. Таган и вправду был заселен частично. И причиной тому суровые условия. И пусть долгих разрушительных войн не велось, однако нападения случались, как и стычки с соседями, что вело к сокращению некоторой части населения. Но они уносили гораздо меньше жизней, чем зимы.

Голодные звери, ночные метели, холод – всё это способствовало тому, чтобы люди держались рядом друг с другом. В большое поселение, обнесенное стеной, зверье проникнуть не могло, если, конечно, не забывали держать ворота закрытыми. А в маленькие деревни на несколько домов приходили озверевшие от холода и голода стаи. Они врывались в дома и резали всех, кто там находился. Потому расселяться никто не стремился.

Впрочем, и стены не гарантировали спасения. Звери залегали в засаде и нападали на тех, кто выходил за ворота. Животных разгоняли, жгли костры, чтобы отпугнуть, так что ягирам и охотникам в эту пору приходилось вести войны отнюдь не с людьми. Хищники уходили на время, но потом возвращались и выжидали добычу. И более всего гибло мужчин, потому что именно они чаще всего покидали поселения. А женщины тем более не спешили уехать куда-то от родных и знакомых, потому что с момента гибели защитника могли полагаться только на тех, кто жил рядом.