Чего желают боги

– Наш каан здоров и полон сил. Однако он опечален твоим промедлением. Ты обещал вернуться, а всё не едешь.

– Пока забот много. Не могу оставить таган, – с улыбкой ответил мой муж. – Но скажи Елгану, что я ему по-прежнему друг. Нам, как верным детям нашего Отца, ругаться нельзя.

– Друг – хорошо, – покивал посол и прищурился: – Только зять-то ближе будет. Для зятя сделать больше можно. Заждалась уж тебя Саулык. – Каан поджал губы, но уже через мгновение вновь выглядел благожелательным, пока скрыв свои настоящие чувства. – Гляди, уведут у тебя жену…

– Я верю своей жене, – прервал его Танияр. – Моя Ашити чиста сердцем, как воды Куншале. Никому не под силу нарушить ее покой, а если найдется охотник, он об этом пожалеет.

– Я говорю не об Ашити, – ответил Туор. – Если не поспешишь к Саулык, она уедет в дом Камана. Налык уже приходил к Елгану…

Эчиль вскинула голову и прислушивалась к разговору, раз он зашел о ее родных. Однако, как и я, не спешила вмешаться, просто следила за течением беседы.

– Каман – хороший жених, – неспешно кивнул каан. – Саулык будет с ним счастлива.

– Но Елган не спешит согласиться, – продолжил Туор, будто и не услышал прямого намека на отказ Танияра от дочери его каана. – Он помнит, что ты просил отдать тебе Саулык в жены, как приезжал за ней и обещал вернуться. Ты нравишься каану, и Елган говорит, что рад породниться с тобой. И хоть ты не спешишь исполнить обещания, но он готов не таить обиды, если ты сделаешь, что хотел.

– А что я хотел, Туор? – полюбопытствовал наш каан.

– Жениться, – ответил посол.

– Жениться хотел, – кивнул Танияр. – И женился. Моя жена перед тобой. Елгану я обещал вернуться, но не говорил, что вернусь за его дочерью.

– Ты хотел жениться на Саулык…

– Нет, это Селек и Архам хотели, чтобы я женился на Саулык, – прервал его каан. – С ними договаривался Елган, так пусть с Архама и спросит, а я готов говорить о дружбе между нашими таганами. Нам есть что обсудить, но дочери его я не просил.

– Да, ты женился на пришлой, – кивнул Туор. – Я знаю, что шаманка назвала ее дочерью, но она не наша, даже если Отец ее и признал. Она – чужая. А Саулык наша. Она – дочь каана, и сын, которого она тебе родит, станет сильным кааном, потому что править ему двумя таганами.

Я перевела взор на супруга, но он казался спокойным и даже по-прежнему благожелательным.

– Ты хочешь сказать, что у моей жены дурная кровь или она не сумеет родить мне сильного сына? – неожиданно вкрадчиво спросил каан.

– Твоя жена красива, – ответил Туор. – Она может радовать твой взор, но силу даст тебе Саулык. Ты каан и можешь взять трех жен, так бери Саулык. Елган желает породниться с тобой больше, чем с Налыком. Каман слабый, ты сильный. Елган хочет, чтобы его внук был таким, как его дед и отец, как Елган и ты, Танияр. Возьми Саулык, и у тебя не будет преданней друга и помощника, чем наш каан. Иначе…

– Иначе? – улыбнулся каан.

– Иначе у тебя не будет злей врага, чем Елган, – отчеканил Туор.

Танияр откинулся на спинку стула, соединил кончики пальцев и поверх них поглядел на посольство. О чем он думал, даже я не смогла сейчас понять. На лице моего мужа так и не отразилось ни злости, ни возмущения, ни задумчивости.

– Знал ли ты, Туор, что я поклялся, что иной жены, кроме Ашити, у меня не будет? – спросил каан.

– Слышал, – ответил посол. – Люди разное говорят…

– А раз знал, то зачем предлагаешь мне дочь своего каана, когда я не могу привести ее в свой дом?

– Ты обещал Елгану…

– Елгану обещал Архам, – отчеканил Танияр. – Я же обещал Белому Духу и Ашит, что Ашити – единственная женщина в моей жизни и иной уже не будет. Отец принял клятву, люди услышали. Так чего же хочет твой каан? Или он считает, что я стану лгать самому Создателю? Тогда что за честь ему в зяте, который может отказаться даже от священной клятвы? – Туор открыл рот, чтобы ответить, но удар ладонью по столу остановил его. Признаться, даже я оторопела от столь резкой перемены. На лице Танияра не осталось и толики прежней доброжелательности. – Ты пришел в мой дом, чтобы угрозами заставить преступить клятву. Возвращайся и скажи своему каану, что Танияр – сын Вазама от своих слов не отступается. Я готов быть ему другом, но если хочет стать врагом, то во мне нет страха. Ваша Саулык не сделает меня сильным, потому что я уже силен, и если Елган хочет проверить это, то я буду готов его встретить. Но… – каан вновь улыбнулся, – я всё еще готов быть ему другом и добрым соседом, несмотря на то что он оскорбил меня.

– Наш каан не оскорблял тебя…

– Ты говоришь его языком, Туор, – ответил Танияр. – Ты оскорбил мою жену, а значит, оскорбил меня. И каждое твое слово было оскорблением. Возвращайся и передай, что я не подчиняюсь твоему каану и не боюсь его.

– Ты не прав… – предостерегающе начал посол, но каан вновь прервал его:

– Если я не прав, то это ведомо лишь Отцу.

Туор поднялся на ноги, а следом поднялись и те, кто прибыл с ним. Посол с минуту в молчании сверлил взглядом каана. Но вдруг вытянул руку в сторону Улбаха и зло произнес: