Чего желают боги

– Хм, – нахмурившись, я поглядела на людской поток, шедший к воротам. – И что бы это означало? – спросила я саму себя, но Берик, решив, что я обращаюсь к нему, ответил:

– Сейчас узнаю, Ашити.

Но вновь никто из нас не отошел, потому что в сторону подворья направлялся Эгчен и с ним несколько ягиров. Он на ходу склонил голову и спросил:

– Зачем людей собираешь?

– Я?! – искренне изумилась я. – Я на курзым сходить хотела.

– Сказали, что каанша народ скликает, – сказал один из подошедших ягиров.

– Как любопытно, – потерла я подбородок. – Идем посмотрим, что за каанша у нас еще объявилась и что сказать людям хочет. – А затем буркнула себе под нос: – День новостей какой-то.

И мы – я, ягиры и рырхи – направились вместе со всеми к воротам. Мне кланялись, здоровались, желали милости Белого Духа, но никто ни о чем не спрашивал, что было неудивительно. Как я уже говорила, тагайни не терзались вопросами, зная, что вскоре получат ответы. Но главное, они шли говорить со мной, это я поняла из слов одной из иртэгенок:

– Вот и хорошо, а то я задержалась, думала, опоздаю и не услышу, что наша Ашити сказать хочет.

– Любопытно, – повторила я и прибавила шаг.

Ягиры окружили меня, как только мы приблизились к толпе, но не столько ради защиты, сколько для того, чтобы расчистить путь. У меня была мысль взять рырхов на руки, чтобы их случайно не затоптали, однако люди легко и быстро расходились, уступая нам дорогу. Во-первых, они пришли слушать кааншу, а во-вторых, с ягирами не поспоришь. Но тут особого давления не было. Воины молча вклинивались между иртэгенцами, те поворачивали головы и сразу отступали. И мне подумалось, что глашатай в таких случаях был бы не лишним. Надо бы ввести и эту должность… потом, когда пройдет налоговая реформа. А пока его роль могут исполнять мои телохранители совершенно бесплатно. Не откажут. И за этими мыслями мы вышли туда, откуда должна была вестись речь.

Здесь пока иной каанши, кроме меня, не было, но так как не я собирала народ, то решила дождаться неведомой каанши, которая осмелилась на подобную выходку. Люди поглядывали на меня с ожиданием, а вскоре и с удивлением, потому что я рядов зрителей не спешила покинуть, как и объяснить, зачем оторвала народ от их дел.

– Зачем звала, уважаемая Ашити? – не выдержал подручный Керчуна. – Уж весь Иртэген здесь, говори.

– Я не звала, – ответила я.

– А кто?

– Кто нас собрал?

– Сказали же, что каанша, – послышались голоса с разных сторон.

– Подождем и посмотрим, – пожала я плечами.

А спустя еще несколько минут послышалось недовольное:

– Пропустите.

И мои глаза округлились в насмешливом изумлении. Признаться, я подумывала, что сама Селек рискнула выползти из тени, узнав об отсутствии Танияра, хоть и понимала, что главная змея Зеленых земель слишком умна, чтобы сунуть голову в чашу с ядом. Танияр уехал, но ягиры-то остались. Однако это была не она. На сангар – место, с которого говорил собравший людей, вышла и вправду каанша, но уже не имевшая власти, да и уважения в народе.

– Хасиль, – констатировал Эгчен.

– Каанша, – со значением, но с явной издевкой произнес Берик.

Она мазнула по нам взглядом. Было видно, что она волнуется. Пальцы второй жены Архама то и дело мяли подол платья, на щеках играл лихорадочный румянец, но губы были решительно поджаты.

– Хасиль? – послышались озадаченные возгласы в народе: – Она, что ли, нас созвала? Чего тебе надо, Хасиль?

– Ашити? – байчи посмотрел на меня, но я отрицательно покачала головой.

– Пусть выскажется, – сказала я. – Послушаем.

– А я всё скажу, – услышав нас, нервно отозвалась она. – Пусть все узнают! – в ее голосе проскочили истеричные визгливые нотки, Хасиль было страшно, однако она собиралась довести свою выходку до конца.

– Говори, Хасиль, – неспешно и важно кивнула я. – Мы готовы услышать.

– Не тебе мне указывать, пришлая, – ядовито и заносчиво ответила каанша.

Один из ягиров дернулся к ней, однако я накрыла его плечо ладонью и удержала на месте. Лучше уж узнать, что польется с ее языка сейчас, чем после искать причину волнений в тагане, если таковые, конечно, начнутся. Да и не хотелось, чтобы после начали шептаться, что жена Танияра и ягиры рты иртэгенцам затыкают и не дают говорить, что они думают. Тагайни все-таки были демократическим сообществом.

– Говори, Хасиль! – крикнули из толпы.

– Да, зачем собрала? Говори, мы все здесь.

Явно приободренная желанием людей слушать ее, Хасиль расправила плечи, а я преисполнилась живейшим любопытством. Бывшая каанша снова скользнула взглядом по мне и воинам, а после, вскинув руки, воскликнула:

– Люди Зеленых земель! Это я говорю с вами – каанша Хасиль, вторая жена истинного каана Архама, сына Вазама!

Первая ошибка. Все знали, как Архам получил челык, потому говорить об истинности каана было глупо и неуместно. Да и сама Хасиль уже не была кааншей, теперь это стало больше прозвищем жен бывшего каана, чем званием, с тех пор как их муж был свергнут. Эту мысль подтвердил негромкий ропот за моей спиной и усмешки. Хасиль всерьез пока не восприняли, но я расслабляться не спешила.