Чехов и его литературное окружение

"Средний" человек, погруженный в обыденную жизнь, не только вошел как основное действующее лицо в произведения писателей-восьмидесятников. Это был и основной адресат, потребитель новейшей беллетристики, шедшей к нему в основном со страниц газеты. Газета, адресованная массовому читателю, "улице", становилась законодателем и проводником новой для России городской культуры. "Я признаю, — писал Щедрин в "Письмах к тетеньке", — что в современной русской литературе на первом плане должна стоять газета…"

Когда заходит речь о сотрудничестве Чехова в "малой" — журнальной и газетной — прессе, нередко подчеркивается губительность условий, к которым ему приходилось приспосабливаться и которым сопротивлялся его талант. Но до определенного момента работа для газеты играла сложную и не только отрицательную роль в формировании чеховского метода, она бесспорно вносила в этот метод многие существенные для него особенности, способствовала становлению новых форм в русской беллетристике. Новые приемы в прозе, новая поэтика во многом были связаны с вкусами нового читателя, с изменившимися способами обращения к нему.

То, что сейчас порой кажется присущим творчеству одного Чехова и составляющим его своеобразие, в немалой мере можно найти и в произведениях его современников. Отделить Чехова от них, выяснив, в чем заключена его истинная самобытность, — значит отграничить творчество Чехова и от многого враждебного ему в литературе, в первую очередь от натурализма.

Современная Чехову критика едва ли не основной особенностью чеховского письма называла случайност

ь. Случайность видели в выборе сюжетов, группировке персонажей и событий, в подборе деталей и подробностей. Но в случайности критики 80-х годов видели не только специфику чеховской поэтики, а самую заметную черту всей современной Чехову литературы. Тем самым русская критика переносила одно из основных понятий натуралистической поэтики в характеристику произведений молодого поколения беллетристов, в первую очередь Чехова.

Случайное господствует в произведениях М. Альбова, отмечал критик К. Арсеньев, и сострит оно "в подробном изображении фигур, мест и сцен, не играющих большой роли в общем ходе действия, но так или иначе подвернувшихся под руку писателя и тут же прицепляемых им к главному сюжету [29] В действительности впечатления, события следуют друг за другом случайно, без всякой внутренней связи; отсюда перенесение случайности в область искусства, принимаемое и выдаваемое за верное воспроизведение жизни".[30]

О повестях К. Баранцевича А. Суворин писал, что они загромождены ненужными описаниями и совершенно ничтожными разговорами. Случайность лежит в основе сюжетов И. Потапенко, утверждал Г. Новополин: "Не интересы целого мира и даже не интересы целого русского народа, а нужды того маленького уголка, с которым жизнь случайно столкнула человека…" [31]

А И. Ясинского критик "Недели" и вовсе называл едва ли не самым характерным представителем "случайностной" поэтики: "…резче всего эта черта непосредственного отражения мимолетности явлений жизни отложилась на произведениях г. Ясинского" [32].

Очевидно, что, подходя к объяснению отличительных особенностей чеховских произведений с критерием "случайностности" — с тем же ключом, который применялся к творчеству большинства восьмидесятников, — современная Чехову критика обнаруживала непонимание главного в его художественной системе. Называя "случайность", "обрывочности", "бестенденциозность" главной чертой чеховского искусства, современные критики не смогли увидеть за этим объединяющее начало и глубокие отличия от шедших по близким путям его современников.

Так, И. Ясинский еще в начале 80-х годов создал ряд произведений, в которых изображались "средний" человек и обыденная жизнь. Проникая в психологию "среднего" человека, Ясинский сделал немало метких наблюдений, предвосхищавших отдельные находки Чехова-психолога. Герой повести "Бунт Ивана Ивановича" (1882), молодой провинциальный чиновник Чуфрин обнаруживает душевную дряблость и бессилие — качества, которые не раз будут исследоваться Чеховым в психологии современного интеллигента. Характерен и завершающий повесть переход героя от вспышки к утомлению. Правда, стилистически повесть "Бунт Ивана Ивановича" написана еще традиционно, в подражание тургеневско-гончаровской манере: с развернутыми предысториями, с авторскими характеристиками героев, с детальными описаниями и мотивировками.