Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Наличие наций, государств и вероисповеданий, общественного сотрудничества при разделении труда различимо только в деятельности конкретных индивидов. Еще никто не познал нацию, не познав входящих в нее индивидов. В этом смысле можно сказать, что общественные коллективы возникают через деятельность индивидов. Но это не означает, что индивиды предшествуют им во времени. Просто коллектив образуют определенные действия индивидов.

Нет необходимости спорить, равняется ли коллектив сумме своих элементов или больше ее, является ли он sui generis*, можно ли говорить о его воле, планах, целях и действиях и приписывать ему особую душу. Подобная доктринерская болтовня бессмысленна. Коллективное целое определенный аспект деятельности различных индивидов и в качестве такового является реальностью, определяющей ход событий.

Вера в то, что коллективное целое можно сделать видимым, иллюзорна. Оно никогда не видно; его познание это всегда результат понимания значений, которые действующие люди придают своим действиям. Возьмем, к примеру, толпу, т.е. множество людей. Является ли толпа просто сборищем, массами (в смысле, в котором этот термин используется в современной психологии), организованной группой или другим общественным образованием? На этот вопрос можно ответить, только выяснив смысл, который они сами придают своему присутствию здесь. Не чувства, но понимание, мыслительный процесс позволяют нам осознать общественное образование.

Непреодолимым препятствием для того, кто захочет начать изучение человеческой деятельности с коллективных единиц, станет тот факт, что индивид в одно и то же время может принадлежать и, за исключением самых примитивных дикарей, реально принадлежит к разным коллективным образованиям. Проблемы, возникающие вследствие множественности общественных единиц и их взаимного антагонизма, могут быть решены только при помощи методологического индивидуализма[Критику коллективистской теории общества см. на с. 137145. * В своем роде, своеобразный (лат.). Прим. пер.].

Я и Мы

Эго суть личность действующего существа. Это бесспорная данность, и оно не может быть растворено или заговорено никакими рассуждениями или софизмами.

Мы есть всегда результат суммирования, соединяющего два или более Эго.

Когда кто-то говорит Я, то уже не требуется никаких дальнейших уточнений для установления значения. То же самое верно и по отношению к Ты, и по отношению к Он

при условии, что личность его четко определена. Но если человек говорит Мы, то необходима дополнительная информация для уточнения Я, которые собраны в этом Мы.

Мы всегда говорят конкретные индивиды; даже если они говорят хором, все равно остается произнесение этого слова отдельными индивидами. Каждый из Мы не может действовать иначе, как от своего собственного имени. Они могут действовать все вместе или один из них может действовать за них всех. В последнем случае сотрудничество других заключается в создании ситуации, при которой деятельность одного оказалась бы полезной и для остальных. Только в этом смысле представитель социального образования может действовать за всех; отдельные члены коллектива или заставляют, или разрешают действиям одного человека затрагивать и их тоже. Попытки психологии растворить Я

и разоблачить его как иллюзию тщетны. Праксиологическое Я не подлежит сомнению. Не важно, кем человек был или кем он может стать позднее, в момент выбора и действия он является Я.

От pluralis logicus* (и от просто протокольного pluralis majestaticus**) нам следует отличать pluralis gloriosus***. Если канадец, никогда не стоявший на коньках, заявляет: Мы лучше всех в мире играем в хоккей или какой-нибудь неотесанный итальянец гордо заявляет: Мы самые выдающиеся художники в мире, то это никого не вводит в заблуждение. Но в отношении политических и экономических проблем pluralis gloriosus перерастает в pluralis imperialis**** и в этом качестве играет значительную роль, прокладывая путь для одобрения доктрин, определяющих международную экономическую политику.

5. Принцип методологической единичности

Праксиология начинает свои исследования не просто с действий индивида, а с отдельного действия. Она не обращается в неясных терминах к человеческому действию вообще, а имеет дело с конкретным действием, которое определенный человек совершил в определенный день в конкретном месте. Разумеется, она не касается случайных и внешних характеристик этого действия и его отличий от всех других действий, а изучает только то, что необходимо и всеобще в его совершении.