Человеческий фактор

Еще один вопрос — а почему именно Жуков? Почему не Иванов, Петров, Сидоров? Я писал, что толковые подчиненные под ногами не валяются — их надо терпеливо готовить. А это значит — нужно давать им Дело, заведомо зная, что они натворят ошибок. Потому что никакой институт, никакие академии Делу не учат, преподаватели этих заведений просто о Деле рассказывают, и дай Бог, чтобы они сами понимали о чем. Делу можно научиться, только делая его. Но конечно, обучать Делу нужно того, у кого есть к нему задатки. Что толку учить баскетболу толстого коротышку? А у Жукова были безусловные задатки полководца. Их заметили в Жукове и очень точно дали в своих «Аттестациях» и Буденный, и Рокоссовский. Это «болезненное самолюбие», «сухость», «жесткость и грубоватость». Сухость, грубоватость и жесткость — это внешние проявления свойства характера, на которое почти прямо указал Буденный — жестокость.

Вы спросите — а как же сам Рокоссовский? Ведь у него таких черт никто не замечал? В том-то и дело, что не замечал. Рокоссовский, Тимошенко — это полководцы от Бога. Они знали в каком месте и в какое время эти свойства характера нужны и в остальное время умели их контролировать, т. е. — оставаться нормальными людьми.

Почему Сталину было так важно, чтобы его ученик-полководец был самолюбив и жесток?

Я цитировал Рокоссовского: он рассказывал, что Сталин, через голову Жукова, разрешил ему отвод войск. Но вот что, вспоминает Рокоссовский, последовало дальше. Как только Жуков об этом узнал, он немедленно дал телеграмму:

«Войсками фронта командую я! Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю, приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать. Генерал армии Жуков».

Давайте вдумаемся, что стоит за этими строками.

Вообще-то Жуков, как человек, боялся Сталина. Говорят, что в 1945 г. он на приеме союзников, оговорившись, назвал английского фельдмаршала «товарищ Монтгомери». Когда на это обратили его внимание, он страшно переволновался и даже специально разговаривал со Сталиным, доказывая, что это он неумышленно.

На переднем плане слева направо: Д. Эйзенхауэр, Г. Жуков и Б. Монтгомери

Но когда речь шла о военных вопросах, в которых Жуков считал себя специалистом, то он вел себя со Сталиным порою дерзко до грубости. Самолюбие не давало ему признать чье-то верховенство над собой. Даже верховенство Сталина. В чем ценность этой черты. Самолюбие, честолюбие — важнейшие свойства подчиненных. С безразличным подчиненным, которому безразлично что о нем думают (лишь бы его не трогали), очень тяжело работать. Лучший подчиненный — это тот, кто хочет и стремится достичь наивысших показателей, самой славной победы. Такому подчиненному требуется меньше контроля (чтобы только не зарвался где-нибудь в порыве энтузиазма), такой подчиненный быстрее становится профессионалом. Человек, который утверждает, что ему безразлично, что о нем думают, — чаще всего ленивый баран, который завидует другим, но свою лень и тупость пересилить не может.

И дело не только в этом. Вот представьте, что Жуков был бы таким бараном и не отменил приказ Сталина, а на этом участке фронта случилась бы катастрофа. Сталин бы начал упрекать Жукова, а тот бы отпарировал: «Это по Вашей, а не по моей вине произошла катастрофа, так как это Вы через мою голову здесь командовали». А отменив приказ, Жуков возложил только на себя всю полноту ответственности. И то, что он, отстаивая свои решения, даже дерзил Сталину, говорило последнему, что этот подчиненный ответственности не боится. А такие подчиненные в жизни так же редки, как и жемчужное зерно в навозной куче.

Поясню эту мысль на примере эпизода боевой службы генерала Петрова, описанной Карповым в романе «Полководец». К командующему фронтом Петрову, готовящему операцию по освобождению Крыма, посылают члена Ставки Верхового Главнокомандующего маршала Буденного. Энергичный маршал силами фронта Петрова планирует и самостоятельно проводит десантную операцию. Петров в его действия не вмешивается. Но когда, как пишет Карпов, из-за операции Буденного сорвалась операция по освобождению Крыма, то есть Дело Петрова, и Петрова вызвал для разборки Сталин, то командующий фронтом попытался свалить вину на Семена Михайловича. Не помогло! Сталин снял с должности и разжаловал единоначальника — Петрова. Карпов, между прочим, с этим решением Сталина не согласен.