Человечество и Технос: философия коэволюции

Как само устойчивое развитие не должно пасть жертвой непрерывного новационизма, так и его идеология не должна быть заложником суетной моды, мельтешения теоретической терминологии. Или мышления на уровне представлений трансгуманистов о благе для человека его трансформации в голограмму или превращения всего в цифры и «разумные ландшафты». Это уровень двенадцатилетних подростков, столкнувшись с которым прежние великие философы, да даже позитивисты лишились бы чувств (как сказали бы в 19 веке), потеряли сознание (как говорили в ХХ веке), отключились, вырубились, погасли, как говорят теперь. Однако, если смысл устойчивого развития превратился в противоположный, никакими укорами, объяснениями, призывами «к подлинности» его не восстановить. И все же стоит попытаться выразить, удержав эту подлинность в других, близких понятиях и терминах. Желательно более точно отвечая изменившимся обстоятельствам, с учетом прежнего опыта использования имени. Модифицировать форму, чтобы адекватнее уловить содержание. Представляется, что другим названием современного развития, поскольку мы хотим надеяться, что оно останется человеческим, может быть – управляемое развитие.

Развитие объекта с сохранением устойчивости требует управления им. Устойчивое развитие (Sastainable development)

в действительности может быть реализовано только как управляемое развитие (Managed/Control development).

Развитие управляемо, если оно с рефлексией, если у него есть цель и субъект. Это значит, что любая инновационная деятельность должна отслеживаться по последствиям и параметрам влияния на человека, быть обдумываемой и оцениваемой. У сторонников внедрения того или иного изобретения должны быть обязательно критики, оппоненты, ибо ни один продукт современной технонауки не является однозначно положительным. Они все, даже если не брать открыто авантюрные и преступно патологические – амбивалентны. «По определению», поскольку инновационная деятельность вышла за пределы феноменологической реальности и стала постчеловеческой. Это предполагает, что далеко не все, что технически возможно, следует осуществлять, не всякое новое можно и нужно внедрять. Чтобы стать инновациями, новации должны проходить жесткие социально-гуманитарные фильтры. Через которые их надо приводить к мере человека, это задача более актуальная, ответственная и сложная, чем внедрять нарастающее как цунами количество сомнительных, неясных и непредвидимых по последствиям новаций. Как бы они нас не смыли, не унесли с этой Земли слишком скоро. Будем же, кто сохранившие здравый смысл антропоконсерваторы, за нее держаться. А техноиды, мутанты и роботобразные, улетели бы в космос, на другие, далекие, мертвые, но в этом качестве сущностно им близкие, адекватные планеты.

В новационном мире оппозиция революции и эволюции становится неактуальной. Новации носят непрерывный и универсальный характер. Перманентная революция…

Но в этом качестве она превращается в универсальный эволюционизм. Не случайно, начиная со второй половины ХХ века и по сию пору, универсальный эволюционизм, методологическим стержнем которого является синергетика, стал наиболее авторитетной теоретической моделью Бытия (в научной редукции – материи, Вселенной). Ему/ей присягнули почти все естественные науки, от микро и астрофизики до химии и биосемиотики. В ней атрибутом бытия становится не любое изменение, «движение», а некое становление и развитие. Движение в определенном направлении. Все другие возможные состояния бытия лишаются самостоятельного статуса и предстают вариацией становления, источником которого признаётся небытие – ничто, хаос, пустота («Время предшествует бытию» – такую запись оставил И. Пригожин на стене для почетных гостей в МГУ), а также как самоорганизация и упорядочивание… времени(?).

В бытийно-генетическом плане этот универсальный эволюционизм как абсолютный новационизм есть Самоорганизация, некий, направляемый кем-то творческий Акт, целью которого является, например, в эволюционизме Тейяра де Шардена «точка Омега» (фактически Бог) или живой Бог верующих (без кодирования знаком), высший Разум (бог рационалистов) или просто дурная бесконечность. В любом случае развитие начинается или останавливается либо в каком-то фиксированном Субъекте, который вечен, либо в хаосе бесконечности. Однако бесконечность, будучи бесцельной, допускает любые повороты, превращения и возвраты. Значит, однонаправленного «развития по-научному» не получается. Идея развития не научна как таковая. Не редукционистская. Неудивительно, что в физике продолжают существовать другие модели Вселенной: стационарная, пульсирующая, «схлопывающаяся» «матричная» и т.д. Каждая из них имеет своё теоретическое и эмпирическое обоснование, аргументы «за» и «против», по силе они нередко кажутся одинаковыми. Не нам судить, кто из «физиков» прав.