Человек-амфибия

Глава VII. В родной стихии

Ольсен только что вернулся с завода, на котором работал, и уселся обедать. Кто-то постучался в дверь.

— Кого там несет? — сердито крикнул Ольсен, вынимая из жестянки консервированное соленое мясо «саладерос», недовольный, что ему помешали.

Дверь отворилась, и в комнату вошла Гуттиэрэ.

— Гуттиэрэ! Вы! Откуда? — воскликнул удивленный и обрадованный Ольсен, поднимаясь со стула.

— Здравствуйте, Ольсен, — отвечала Гуттиэрэ. — Продолжайте ваш обед. — И, усевшись на стул против Ольсена, она заявила: — Я не могу больше жить с мужем и его усатой мамашей. Зурита невозможен! Он… он осмелился ударить меня! И я от него ушла. Совсем ушла, Ольсен!..

Эта новость заставила Ольсена прервать обед. Он откинулся на спинку стула и спросил:

— Вы вернулись к отцу?

— Отец ничего не знает. Зурита нашел бы меня у отца и вернул бы к себе как законную добычу. Я остановилась у подруги.

— И… и что же вы будете делать дальше?

— Я поступлю на завод. Я пришла просить вас, Ольсен, помочь мне найти работу на заводе… все равно какую.

Ольсен озабоченно качнул головой:

— Сейчас это очень трудно. Хотя я, конечно, попытаюсь. — И, подумав, Ольсен спросил: — А как муж отнесется к этому?

— Я не хочу знать больше никакого мужа!

— Но муж-то захочет узнать, где его жена, — улыбаясь сказал. Ольсен. — Не забывайте, что вы в Аргентине. Зурита разыщет вас, и тогда… вы сами знаете, что он не оставит вас в покое. На его стороне закон и общественное мнение.

Гуттиэрэ задумалась, потом решительно сказала:

— Ну, что же! В таком случае я уеду в Канаду, Аляску…

— …Гренландию, на Северный полюс? — И уже более серьезно Ольсен продолжал: — Мы обдумаем это. Здесь вам оставаться небезопасно. Я и сам давно собираюсь выбраться отсюда. Чорт меня дернул эмигрировать в «Америка Латина»[46]!.. Здесь еще слишком силен поповский дух. Вы знаете, доктор Сальватор в тюрьме вместе с Ихтиандром!..

— Ихтиандр! Он нашелся? Почему он в тюрьме? Могу я его видеть? — забросала вопросами Гуттиэрэ Ольсена.

— Да, Ихтиандр в тюрьме. Представьте, его должны были судить за революционную деятельность! Освободившись из лап Зурита, Ихтиандр разыскал меня и предложил свои услуги. О, он много помог нам в нашей борьбе! Я как-нибудь расскажу вам подробно обо всем. Но теперь ему угрожает опасность вновь оказаться рабом Зурита.

— Какой ужас! И Ихтиандра нельзя спасти?

— Я все время пытался это сделать, но безуспешно. Однако нашим неожиданным союзником оказался сам смотритель тюрьмы. Сегодня ночью мы должны освободить Ихтиандра.

— Я хочу видеть его! — сказала Гуттиэрэ? — Можно мне пойти с вами?

Ольсен задумался.

— Я думаю, что нет, — ответил он. — И вам лучше не видать Ихтиандра.

— Но почему?

— Потому что Ихтиандр болен. Он болен как человек, но здоров как рыба…

— Я не понимаю вас.

— Ихтиандр больше не может дышать воздухом. Он обречен жить только в воде. Что же будет, если он вновь увидит вас? Для него это будет тяжелой драмой, да может быть, и для вас. Ихтиандр захочет видеться с вами, а воздух окончательно его убьет.

Гуттиэрэ опустила голову.

— Да, пожалуй, вы правы… — сказала она после большой паузы.

— Между ним и всеми остальными людьми легла непреодолимая преграда — океан. Ихтиандр — обреченный. Отныне вода становится его родной и единственной стихией.

— Но как же он там будет жить? Один — в безбрежном океане, человек — среди рыб и морских чудовищ?

— Представьте, он был счастлив в своем подводном мире, пока… земля чем-то не очаровала его…

Легкая краска залила щеки Гуттизрэ.

— Теперь, конечно, он не будет так безмятежно счастлив, как раньше… В подводных гротах ему, наверно, будут сниться сны… девушка с голубыми глазами.

— Перестаньте, Ольсен! — печально сказала Гуттиэрэ.

— Но время излечивает все. Острая боль притупится, и через год-два вся его «земная» жизнь; будет казаться ему сном. Быть может, он даже обретет свой утерянный покой. Так он и будет жить среди рыб и морских чудовищ. И если акула не съест его раньше времени, он доживет до старости, до седых волос… А смерть? — Смерть пока везде одинакова…

Сгущались сумерки, и в комнате было почти темно.

— Однако мне пора, — сказал Ольсен, поднимаясь.

Встала и Гуттиэрэ.

— Но могу я хоть издали повидать его? — спросила Гуттиэрэ.

— Конечно, если вы найдете силы не выдать своего присутствия.

— Да, я обещаю это…

Было уже совсем темно, когда Ольсен в костюме водовоза въехал во двор тюрьмы.

Сторож окликнул его:

— Куда едешь?

— Морскую воду «дьяволу» везу, — ответил Ольсен, как учил его тюремный смотритель.

Все сторожа знали, что в тюрьме находится необычайный арестант — «морской дьявол», который сидит в баке, наполненном морской водой, так как пресную «он» не переносит. Эту морскую воду время от времени меняли, привозя ее в большой бочке, срезанной наполовину и установленной на дрогах.

Ольсен подъехал к зданию тюрьмы, завернул за угол, где помещались кухни и находился второй вход в тюрьму — для служащих…