Человек-амфибия

— Посмотрите на эту водную поверхность, — говорил он, указывая на безграничную гладь океана. — Тихий и Атлантический океаны занимают двести пятьдесят пять миллионов квадратных километров — вдвое большую площадь, чем все пять частей света вместе. Недаром океан издавна служил символом бесконечности, мощи, непокоренной воли. Он неистощим в своей доброте и в гневе… Он бесконечно много дает, но может и отобрать все — самое жизнь. Неудивительно, что в древности его обожествляли. Но и этот «бог» был побежден в тот самый момент, когда первобытный человек, упавший в воду, случайно ухватился за плавающий ствол дерева и убедился, что этот ствол держит его на воде. С этого момента начинается история покорения, океана — история мореплавания. Придать куску дерева наибольшую устойчивость, научиться управлять им по желанию — вот к чему сводился прогресс в области кораблестроения на протяжении многих тысячелетий. В моем «музее» вы можете найти много таких первобытных судов. Вон там, между старым линейным кораблем и маленьким пароходиком, вы видите несколько бревен, связанных ветками. Плот — это уже огромный шаг вперед по сравнению с простым, необделанным стволом дерева: плот отличается большей устойчивостью и грузоподъемностью… А там, недалеко от него, высоко подняла свой нос легкая пирога. Но без весла и паруса эти суда могли плыть только по течению. Древние египтяне, вавилоняне, финикияне уже знали употребление весла и паруса. К сожалению, в моей коллекции существует большой пробел. Я могу показать вам суда, которые строились в незапамятные времена доисторической жизни человека и которые совершенно таким же образом строятся до сих пор на островах, населенных дикими племенами; но я не находил здесь ни египетских, ни греческих судов. Обойдем этот почтенный парусник, и я покажу вам самое древнее судно Острова Погибших Кораблей.

Все спустились по мосткам и через минуту остановились у остова судна странного вида.

— Вот полюбуйтесь, — сказал Людерс, протягивая руку.

Прямо перед Вивианой было лицо полузверя-получеловека. Птичий нос, огромные круглые невидящие глаза, львиный оскал морды производили сильное впечатление своей грубой, но выразительной красотой. Лицо было вырезано из дерева и прикреплено к заостренному носу узкого, длинного судна. Солнце, ветер и соленые волны произвели большие разрушения на этом фантастическом лице. Покрытое трещинами, как морщинами, оно казалось таким же старым и загадочным, как сфинкс.

— Тысячу лет смотрит это чудовище на волны океана, — сказал Людерс, — многое могло бы рассказать нам, если бы его деревянный язык мог говорить. Оно рассказало бы нам о бесстрашных людях севера — викингах, — которые на этом утлом суденышке отважились бросить вызов седым просторам океана. Их вмещалось не менее семидесяти, этих смельчаков. Они гребли веслами, а в помощь веслам ставили четырехугольный ют и в передней части судна — короткую палубу для воинов. В восьмом-девятом веке еще не строили юта. Вот эти щиты на юте служили для защиты гребцов.

— Меня удивляет вот что, — сказал Гатлинг, — как могла эта северная морская птица залететь так далеко на юг? Безумным пиратам — безумным в своей храбрости, — как и всем прочим, нужно было питаться и пить пресную воду. Но разве они могли на этой скорлупе иметь запасы для такого далекого путешествия?

— Я тоже думал об этом, — ответил Людерс. — Вероятнее всего, сильнейшая буря отнесла это судно далеко на юг. И несчастные мореплаватели должны были перенести общую участь всех затерянных на океане: голод, жажда, кровавая борьба из-за последнего глотка пресной воды. Живые питались трупами умерших товарищей, пока солнце не заставило выбросить за борт разложившиеся останки… Переживал других сильнейший. Он один, томимый жаждою, носился еще несколько дней по беспредельной глади океана, окруженный акулами в воде и стаей хищных птиц над головою, до последней минуты не теряя надежды увидеть землю. Умер и этот последний, и одинокий корабль стал игрушкой ветров, блуждая по морю, пока течение не принесло судно к нашему Острову. Но этот печальный Остров увидели только слепые, деревянные глаза химеры…

…Недалеко отсюда стоят две ганзейские «когти». Всего каких-нибудь три-четыре столетия отделяют постройку этих кораблей от того времени, когда впервые вышло в море вот это суденышко. Но посмотрите, какой прогресс!..

Сопровождаемая Людерсом экскурсия, переходя с палубы на палубу, направилась к ганзейским кораблям четырнадцатого столетия.