Человек без страха

Эллиот сделал в блокноте какую-то пометку, затем снова поднял глаза:

– Кто, кроме тебя и миссис Логан, знал о револьвере?

– Не могу сказать. Насколько мне известно, никто.

– Ты больше никого не встретил – ни в холле, ни где-нибудь еще?

– Нет.

По стеклам окон продолжал барабанить дождь – мрачный и скучный, несший с собой запах старого леса и старого камня.

– А теперь, – продолжал Эллиот спокойно и настойчиво, – я хочу, чтобы ты взглянул сюда и как следует подумал. Подойди к камину и посмотри на ряд пистолетов. Внимательно посмотри. А теперь скажи: заметил ли ты какое-нибудь отличие в расположении пистолетов по сравнению прошлой ночи? Я не имею в виду замену кавалерийского пистолета револьвером 45-го калибра, а какое-нибудь другое отличие?

От его настойчивости мне все больше становилось не по себе. Даже показалось, что шумное дыхание доктора Фелла участилось. Доктор резким движением чиркнул спичкой, прикуривая погасшую сигару, и пламя ее, словно звездочка, отразилось в стеклах его пенсне.

Я подошел к камину. Стояла мертвая тишина, ее нарушал лишь монотонный шум дождя. Вначале я ничего не заметил. Дождь все шумел… Потом какие-то обрывки картинок всплыли в памяти, принимая определенные очертания…

– Да, будь я проклят, есть отличие!

– Правда? И какое?

– Кто-то трогал большую часть пистолетов и поменял их местами.

– Да? И каким же образом?

В памяти моей вся картина стала плоской и четкой, как почтовая открытка.

– Кто-то снял со стены три или четыре пистолета, а потом в спешке повесил их обратно.

Инспектор Граймз присвистнул. Взгляд Эллиота не дрогнул, и он продолжал гнуть свое:

– Ты уверен?

– Абсолютно. Убийца пытался найти нужную высоту для своей ловушки, поэтому вначале подвешивал револьвер 45-го калибра в разные места, но делал это неуклюже. Вчера вечером дула этих пистолетов располагались практически по прямой линии, теперь же кто-то нарушил этот порядок, и они висят неровно.

– Следует заметить, – сказал Эллиот, – на это обратили внимание миссис Уинч и служанка Соня. Соня клянется, что два пистолета висят на другом месте: полицейский пистолет висит там, где всегда находился дуэльный…

– И она совершенно права!

– Правда? – спросил Эллиот. – Все они покрыты блестящей пленкой лака, – добавил он. – Хочешь знать, что ни на одном из них нет ни отпечатков пальцев, ни даже пятен в тех местах, где они могли быть, если их брали в перчатках? Никто не дотрагивался до этих пистолетов.

– Но, черт возьми, это не правда! Спроси любого: они все висят не на своих местах!

– Никто, – монотонным голосом повторил Эллиот, – не трогал ни один из этих пистолетов.

– Но если есть потайной ход…

Внезапно тон Эллиота стал очень любезным. Он закрыл блокнот и шлепнул им по столу.

– Ради бога, прекрати болтать о потайном ходе. Когда ты, наконец, угомонишься и навсегда выкинешь из головы навязчивую идею! Каминная доска есть именно то, чем она является: прочной кирпичной каминной доской. В этой комнате нет никакого потайного хода, никакой ложной двери и еще чего-нибудь подобного. – Он повернулся к доктору Феллу: – Итак, сэр, какие у вас мысли на этот счет? Что скажете?

Доктор Фелл пошевелился. Сердито взглянув на тлеющий конец сигары и глубоко вздохнув, отчего пришли в движение все его подбородки, он ответил. Его мощный голос, казалось, шел из самых глубин земли, как первые предвестники землетрясения:

– Не стану отрицать – у меня есть идея, точнее, пока довольно смутное представление об идее, которое, – тут он, роняя пепел с сигары, сделал неопределенный жест рукой, – промелькнет – и исчезает прочь! Существует одно очень серьезное препятствие. Прежде чем рассказать о нем, я хотел бы услышать, что может сообщить нам мистер Эндерби.

Эллиот встал, подошел к двери и обратился к констеблю в гостиной:

– Спросите мистера Эндерби, не мог бы он сейчас прийти сюда.

Что общего могло быть между Джулианом и этим делом – оставалось для меня загадкой, но Эллиот не давал никаких объяснений. Однако, только я собрался уходить, он велел мне оставаться на месте.

Подойдя к столу с пишущей машинкой, он взял шесть открытых конвертов – вероятно, от писем, полученных Логаном этим утром, ответить на которые тот не смог – его убили. Эллиот аккуратно сложил их в стопку в центре стола. Рядом с ними он разложил целый набор предметов – видимо, содержимое карманов убитого. Ничего существенного: бумажник, кольцо для ключей, авторучка, два карандаша, записная книжка с адресами, немного мелочи, погнутая сигара в помятом целлофановом чехле.

Когда Джулиан входил в кабинет, Эллиот раскладывал эти предметы в ряд. В тусклом свете и в шуме непрекращающегося дождя, стекающего по стеклам окон, пухлая коротконогая фигура Джулиана напоминала кого-то еще, но, только он открыл рот, стало ясно, что это не кто иной, как Джулиан Эндерби. Эллиот жестом пригласил его присесть, и он сел по стойке «смирно».

– Итак, сэр, вначале некоторые формальности…