Человек будущего

Раз людям известно главное — есть смысл прилагать большие усилия для переустройства мира в соответствии с этим «главным».

Освоители Дикого Запада США и «дикого востока» России не только решали свои материальные проблемы. Они переделывали мир по «правильному» образцу. Ведь «всем известно» и «совершенно очевидно», что дикари не имеют никакого права на роскошные земли, что на месте лесов должны возникать поля, а зрелище реки без пристаней и прибрежных городков — попросту некрасиво.

Если так — имеют прямой смысл и личное мужество, и огромное напряжение сил.

В 1914 г. под грохот пушек провалился в небытие привычный, обжитой мир... Война разрушила наивную веру европейцев в то, что мир неизменен и разумен, что войны уходят в прошлое и что в будущем будет только лучше... И много других мифов той, ушедшей в прошлое традиционной европейской культуры.

После Первой мировой войны мир классической европейской культуры очень сильно изменился, после Второй мировой войны окончательно ушел в небытие.

Нам пришлось отказаться от традиций... И ничего взамен. Исчезли определенность и стабильность, мир перестал быть понятен. Есть ли Бог? Существуют ли домовые и привидения? На все эти вопросы предки знали точные, «единственно верные», ответы. У нас ответы могут быть разные.

Слишком разные.

Неопределенность

Мир лишился для нас причинно-следственных связей, перестал быть понятным и предсказуемым.

Александр Бушков превосходно показывает разбалансированный, нестабильный, полностью непредсказуемый мир, описывая эпохи, которые в разных произведениях называются эпохами «хаоса»[63] или «шторма»[64]

.

...На искалеченной Земле разрушаются связи объектов и явлений друг с другом. Становится возможно буквально все, что угодно: дождь из акул, амеба ростом с дом, произрастание пальм посреди Северного полюса, непринужденная беседа белого медведя и вулкана. В мире больше нет упорядоченности, в нем возможно абсолютно все, включая то, что всегда бывало только в сказках. И невозможно ничего — потому что совершенно неизвестно, как отреагирует мир на любое ваше действие.

Такое «сюрреалистическое» состояние мира не позволяет не только знать, как он устроен, но и что-либо делать в нем.

Не случайно же сюрреализм так востребован, и не случайно же Цой стал кумиром любителей «сажать алюминиевые огурцы на брезентовом поле».

Люди не хотят жить в мире, где может случиться все, что угодно.

Наверное, и традиционный мир XVII — начала XX века мы порой идеализируем не потому, что он был так уж лучше, умнее или благороднее, а потому, что в том утраченном мире все было более определенно. В нем действуют более однозначные и более строгие причинно-следственные связи.

Исчезла и нравственная определенность — границы вечных «можно» и «нельзя».

Исчезновение социальной экологии

В традиционном мире существовали порой несправедливые, часто нелепые — но незыблемые и признаваемые всеми законы общежития. Должен ли человек проявлять храбрость на поле боя? Нужно ли защищать собой женщину? Ребенка?

На эти вопросы предки видели только один вариант ответа...

А в наше время на каждый из вопросов ответить можно очень по-разному.

Слишком по-разному.

Всегда было: чем выше общественное положение человека, тем строже соблюдает он эти общественные законы. Допустимое для слуги немыслимо для джентльмена.

Чем богаче человек — тем он культурнее и образованнее. Царица Елизавета не знала, можно ли проехать в Англию посуху, и это вызывало смех и современников, и потомков — именно потому, что речь шла о царице.

Вот прачка вполне могла понятия не иметь, где вообще находится Англия, и это не вызвало бы ни осуждения, ни даже иронии.

Предки по одной какой-то черте могли безошибочно определить, с кем они имеют дело. Человек, одетый во фрак, не мог быть беден (по крайней мере, беден — в понимании крестьян или городских низов). Материально обеспеченный человек не мог ни курить махорку, ни ругаться матом, ни спутать Афину Палладу с Афродитой.

«Низкие» элементы культуры никак не соединялись с «высокими». Даже мультимиллиардер, не умеющий есть ножом и вилкой и не знающий французского, не мог оказаться за одним столом с «цивилизованными» людьми.

Формально никто не запрещал пукать за столом, есть руками или приводить проституток в собственную квартиру на Невском проспекте или на Пикадилли. Но это никому просто не приходило в голову.

Мужик в лаптях и армяке не мог выйти из раззолоченной кареты на Дворцовой площади. Это было так же невероятно, как появление на Невском проспекте человека с медвежьей головой или говорящей собаки.

Поэтому вызывает чувство тревоги, жути, непонимания не только появление на улицах Петербурга человека с медвежьей головой или говорящей собаки, но и появление в мире проститутки-королевы или неграмотного миллионера.