Человек и государство

Существует и иной тип рационализации политической жизни: не искусственная или техническая, а моральная рационализация. Это означает признание сущностно человеческих целей политической жизни и ее глубочайших истоков: справедливости, законности и взаимного дружелюбия; это означает также нескончаемые усилия, направленные на то, чтобы поставить жизненные, подвижные структуры и органы политического общества на службу общему благу, достоинству человеческой личности и чувству братской любви, то есть подчинить громадный материальный базис, как природный, так и технический, а также трудный процесс урегулирования противоречивых интересов, силы и принуждения, свойственных общественной жизни, форме и принципам человеческого разума, стимулирующим развитие человеческой свободы; а также основывать политическую деятельность не на детской жадности, зависти, эгоизме, коварстве и хитрости, стремлениях к престижу и главенству, превращенных в священные правила этой серьезнейшей игры, но взамен укоренять эту деятельность в зрелом осознании сокровеннейших нужд человеческой жизни, в подлинных требованиях мира и любви, а также в моральных и духовных стремлениях человека.

Этот путь рационализации политики указали нам Аристотель и другие великие философы античности, а позднее — выдающиеся мыслители Средневековья. Вслед за рационалистической эпохой, когда были допущены некоторые основополагающие ошибки, а многочисленные иллюзии подпитывались подлинно человеческими чаяниями, этот путь нашел воплощение в концепции демократии последнего столетия.

Здесь следует подчеркнуть чрезвычайно важный пункт: демократия — это лишь путь осуществления моральной рационализации

политики[85], поскольку демократия является рациональным упорядочением свобод, основанных на праве.

С этой позиции мы можем постичь основополагающую значимость сохранения и упрочения демократии для эволюции и земной судьбы человечества. Вместе с демократией человечество ступило на единственно верный путь — путь моральной рационализации политической жизни; иными словами, на путь, ведущий к высшим земным достижениям, на которые способно разумное животное. Демократия несет в хрупком сосуде земную надежду, я бы сказал, биологическую надежду человечества. Конечно, сосуд хрупок. Конечно, мы делаем лишь первые шаги на этом пути. Разумеется, мы заплатили и платим огромную цену за серьезные ошибки и моральные провалы. Демократия может быть неудобной, грубой, несовершенной, подверженной риску изменить самой себе, поддавшись инстинкту страха или подавляющей силы. Она может заслуживать той суровой оценки своих способностей в сфере внешней политики, которую дал ей французский юрист Эмиль Жиро, главный юридический советник Лиги наций[86]

. И все же демократия — единственный путь, которым могут следовать силы прогресса в истории человечества.

Сходным образом мы можем оценить и ту ответственность, которой облечена демократия. Мы можем понять уникальную, драматическую значимость проблемы цели и средств для демократии. В ходе моральной рационализации политической жизни средства с необходимостью должны быть моральными. Целью для демократии являются справедливость и свобода. Если демократия будет пользоваться средствами, в своей основе несовместимыми со свободой и справедливостью, это в равной степени станет для нее актом саморазрушения.

Далее, пусть нас не обманывает макиавеллиевская софистика: принято считать, что справедливость и уважение к моральным ценностям ведут к ослаблению и гибели и что сила действенна лишь в том случае, если она возвышается до уровня верховного принципа политической жизни. Это ложь. Зло, как мы видели, не только не способно достигать цели в течение длительного периода времени, а сила без справедливости не просто со временем ослабевает, но здесь и теперь сила может существовать вместе со справедливостью, а мощь наций, сражающихся за свободу, может быть даже выше, чем мощь сражающихся во имя порабощения. Вторая мировая война — тому доказательство. Кроме того, сама по себе сила демократически организованного политического общества предполагает справедливость, поскольку использует человеческую энергию в качестве энергии свободных людей, а не рабов. Более того, необходима высшая устремленность всех видов энергии свободы в их собственной духовной сфере для того, чтобы компенсировать кратковременный подъем физической мощи, который дается макиавеллиевским силам благодаря их стремлению использовать любые средства. И такая высшая устремленность не может возникнуть, если политическое общество пренебрегает моральными ценностями и нормами. В действительности сила достигает особого могущества лишь в том случае, если не сила, а справедливость — высший критерий.