Человек и Церковь. Путь свободы и любви

Театральные постановки действа на библейские сюжеты начали ставить в семинариях в конце XVIII – начале XIX в. И постепенно на основе этих действ сформировался русский театр. Такое начало повлияло на то, что он всегда был и остается театром глубоких нравственных проблем. Большинство признанных и популярных отечественных пьес поднимали серьезные темы в попытках осмысления души человека, природы его поступков и мыслей. Какими бы разнообразными ни были традиции и эксперименты русского театра, что бы мы ни знали и ни говорили о русских актерах, жизнь театра всегда соотносилась с церковным календарем. Спектакли и репетиции прекращалась во время Великого поста, самые выдающиеся актеры, такие как Михаил Чехов или Мария Ермолова, были глубоко верующими христианами, окормлялись у оптинских старцев. И никогда не существовало никакого церковного запрета на деятельность театра. В выдающейся традиции он рос и развивался.

Другое дело, что в жизни актеров очень много непростых моментов. Очень много искушений, подмен, когда человек начинает из себя что-то или кого-то изображать. И здесь проблема не в том, что, как известно, злодеев играть всегда интереснее, чем праведников. Здесь существуют совсем другие опасности – заиграться, утратить чувство реальности, потерять понимание той грани, которая отделяет характер от роли и личность от маски, наносное от сущностного.

Театр часто сравнивают с храмом, называют храмом искусства, говорят, что не работают, а служат в нем. Напрашиваются явные параллели, но все не так просто. Талантливый актер способен заставить человека смеяться, плакать и переживать экстатические состояния, сопоставимые с религиозными. В этом смысле он имеет большую власть над душой зрителя. И здесь скрывается опасность. Можно почувствовать себя в некотором смысле богом. Ассоциативно выстроить цепочку: театр, храм, служение – и пойти в ней до конца, но не в ту сторону.

Слово «служение» и Пушкин употреблял: «Служенье муз не терпит суеты,/Прекрасное должно быть величаво». Всякое искусство предполагает человека-творца, ответственного за свой путь и свое творчество. Вольно или невольно, сложно избежать сопоставления с Тем Творцом, Который все сотворил. Эти ассоциации способны стать большим испытанием. Вопрос в том, насколько человек всерьез все это воспринимает и осознает, что под Богом ходит.

Для многих он остается открытым.

Заключение

Минуты роковые

Мирская власть

Когда великое свершалось торжествоИ в муках на Кресте кончалось Божество,Тогда по сторонам животворяща древаМария-грешница и Пресвятая Дева,Стояли две жены,

В неизмеримую печаль погружены.Но у подножия теперь Креста Честнаго,Как будто у крыльца правителя градскаго,Мы зрим – поставлено на место жен святыхВ ружье и кивере два грозных часовых.К чему, скажите мне, хранительная стража?

Или распятие казенная поклажа,И вы боитеся воров или мышей? —Иль мните важности придать царю царей?Иль покровительством спасаете могучимВладыку, тернием венчанного колючим,Христа, предавшего послушно плоть СвоюБичам мучителей, гвоздям и копию?

Иль опасаетесь, чтоб чернь не оскорбила Того,Чья казнь весь род Адамов искупила,И, чтоб не потеснить гуляющих господ,Пускать не велено сюда простой народ?А.С. Пушкин

На Страстной неделе перед Пасхой, когда вспоминаются страдания Христа, все богослужения необычайно проникновенны и пронзительны. В центре храма полагается плащаница, большой плат, символизирующий Христа, лежащего во гробе. В Страстную пятницу она выносится из алтаря как символ, образ снятия Христа с распятия. Проходит проникновенная служба изнесения плащаницы, читаются каноны. Это один из самых возвышенных моментов Великого поста. Во времена Пушкина для большей важности и торжественности по указанию сверху к плащанице ставился караул из военных солдат. И поэт в своем стихотворении «Мирская власть» ужасается тому, что у гроба Христа вдруг оказывается «почетный караул». Кто эти люди? Зачем они с оружием стоят в этом священном пространстве? Это римские воины, посланные Пилатом и первосвященниками, караулят у гроба? От кого они сейчас защищают Христа? Зачем? Какая-то бессмыслица.