Человек из Санкт-Петербурга

Но ей было все равно, понравится им это или нет. Теперь у нее был настоящий друг. Она чувствовала себя счастливой.

Дойдя до ворот своего дома, она обернулась. Он продолжал стоять там, где они расстались, и смотрел ей вслед. Она осторожно помахала ему. Он тоже помахал в ответ. У него был очень грустный, одинокий вид. Даже беззащитный. «Глупо так думать, – сказала она себе, вспоминая, как смело он бросился ей на помощь в той толпе. – Он очень сильный человек».

Она вошла во двор и поднялась по ступенькам парадного входа.

* * *

Уолден вернулся в загородное поместье с неприятнейшим чувством в желудке. Из Лондона он умчался перед самым обедом, как только полицейский художник закончил рисовать лицо преступника; по дороге, не останавливая машины, заправился тем, что было приготовлено в корзинке для пикника и бутылкой Шабли. Ко всему прочему, он сильно нервничал.

Сегодня должна была состояться следующая его встреча с Алексом. Он догадывался, что тот подготовил контрпредложение и дожидался лишь телеграфного сообщения о том, что царь одобряет его. Уолден надеялся, что российское посольство сообразит передать депеши на имя Алексея в замок Уолденов. Он также надеялся, что это контрпредложение окажется достаточно разумным, и он сможет представить его Черчиллю как свою победу.

Ему не терпелось сразу же приступить к делу, но он прекрасно знал, что на практике несколько минут не играли никакой роли, да и невыгодно было проявлять особенную горячность во время переговоров. Поэтому он немного помедлил в холле, собрался с мыслями и только после этого вошел в Восьмиугольную гостиную (Октагон).

Алекс в раздумье сидел у окна, рядом нетронутый поднос с чаем и булочками. Взглянув на вошедшего, он с живостью спросил:

– Что случилось?

– Этот человек появился, но, боюсь, мы упустили его, – ответил Уолден.

Алекс отвернулся.

– Он приходил, чтобы убить меня.

Волна сочувствия охватила Уолдена. Алекс был молод, наделен огромным бременем ответственности, вдали от родных мест, и вот за ним охотится убийца. Но ни в коем случае нельзя было позволить ему пребывать в меланхолии. Бодрым голосом Уолден начал объяснять ситуацию.

– Теперь у нас есть описание внешности этого человека – полицейский художник нарисовал его портрет. Еще день-два и Томсон поймает его. А здесь ты в безопасности.

– здесь ему тебя не найти.

– Мы считали, что и в отеле я в безопасности – но он все-таки разыскал меня.

– Второй раз этого не случится.

«Плохое начало для переговоров», – подумал Уолден. Надо было каким-то образом отвлечь Алекса от невеселых мыслей.

– Ты уже пил чай? – спросил Уолден.

– Я не голоден.

– Тогда давай пройдемся, нагуляешь аппетит к ужину.

– Хорошо. Алекс поднялся.

Уолден захватил с собой ружье, на зайцев, как объяснил он Алексу, и они отправились в сторону фермы. За ними, на расстоянии десяти ярдов, следовала пара телохранителей, присланных Безилом Томсоном. Уолден показал Алексу свою свиноматку-рекордсменку, Принцессу Уолден.

– Два года подряд она завоевывает первый приз на сельскохозяйственной выставке Восточной Англии, – похвастался он.

Алекс пришел в восторг от добротных кирпичных коттеджей арендаторов, высоких, выкрашенных белым, амбаров и великолепных коней-тяжеловозов.

– Разумеется, от всего этого я никаких доходов не получаю, – продолжал Уолден. – Все тратится на улучшение поголовья, дренажные работы, строительство, огораживание... но всем этим дается пример подражания для арендаторов. А к тому времени, когда я умру, родовая ферма будет стоить гораздо больше, чем когда я унаследовал ее.

– У нас в России невозможно вести сельское хозяйство подобным образом, – заметил Алекс.

«Отлично, – подумал Уолден. – Вот он уже переключился на другой предмет».

Алекс тем временем продолжал.

– Наши крестьяне не станут применять новые методы, пользоваться новыми орудиями, следить за их исправностью. Психологически, если не юридически, они все еще крепостные. Когда случается неурожай и наступает голод, знаете, что они делают? Сжигают пустые амбары.

На южной делянке работники косили сено. Сэмьюел Джоунс, старший из дюжины косцов, первым закончил свою полосу. Держа в руке косу, он подошел к Уолдену и поприветствовал его, коснувшись своей кепки. Уолден пожал его мозолистую ладонь. У него было ощущение, будто он сжал камень.

– Ваше сиятельство выбрали время, чтобы посетить ту выставку в Ланнане? – спросил Сэмьюел.

– Да, я был там, – ответил Уолден.

– Вы видели там сеноуборочную машину, о которой говорили? На лице Уолдена отразилось сомнение.

– Сэм, это великолепная техническая новинка, но я не знаю...

Сэм согласно кивнул.

– Машина никогда не выполнит работу так же тщательно, как человек.

– С другой стороны мы смогли бы закончить сенокос за три дня вместо двух недель и не бояться, что вдруг пойдет дождь. А потом могли бы сдать комбайн в аренду.

– И работников понадобится меньше, – проговорил Сэм.

Уолден сделал вид, что недоволен замечанием.

– Нет, – сказал он. – Я никого не собираюсь увольнять. Просто не станем нанимать цыган на время сбора урожая.

– Особой разницы не будет, милорд.