Человек из Скотланд-Ярда

– Совершенно верно. Это то, что делает происшедшее все более странным. При таких обстоятельствах можно было бы ожидать, что он скажет не «Зачем, черт возьми, ты пришла сюда и беспокоишь меня?», а «Зачем ты пришла снова?» Тем не менее, конечно, нет никаких объяснений для таких маленьких ошибок… Продолжайте, пожалуйста, что было дальше?

– Я, конечно, сразу же рассказала о том, что видел констебль Горхэм и почему я заглянула к нему вновь. На что мой дядя ответил: «Этот человек – осел. Убирайся!» Я закрыла дверь. Констебль и я сразу же ушли.

– Констебль был с вами во время всего этого разговора?

– Да, конечно. Он стоял в крытом проходе у меня за спиной. Он видел и слышал все. Хотя, конечно, никто из нас не входил в саму лабораторию. Понимаете, в действительности входить не было необходимости, когда мы знали, что мой дядя в целости и сохранности.

– Совершенно верно, – согласился Клик. – Значит, вы закрыли дверь и ушли… И что потом?

– Констебль Горхэм вернулся к своим обязанностям, а я полетела со всех ног, так быстро, как только могла, на встречу с мистером Драммондом. Отправившись к старому мосту короткой дорогой, через наш участок, я оказалась там менее чем за десять минут. А в половине девятого я снова оказалась здесь, испуганнная еще больше, чем раньше.

– И почему? Вы были так встревожены тем, что мистер Драммонд не пришел на свидание?

– Нет. Это меня совсем не беспокоило. Он часто не может встретиться со мной. Он занимает должность личного секретаря промоутера крупной компании, и его время ему не принадлежит. Что меня напугало, так это то, что после нескольких минут ожидания я услышала, как кто-то бежит по дороге, а через несколько мгновений сэр Ральф Дрогер пролетел мимо меня, как будто его преследовали. При обычных обстоятельствах мне следовало подумать, что он готовится к осенним состязаниям. Он, если вы не знаете, очень увлекается легкой атлетикой и держит кубок уездного клуба по бегу и прыжкам. Только вот, увидев его, я вспомнила, что рассказал констебль Горхэм. В общем, когда я увидела, как сэр Ральф мчится со стороны Круглого дома, все мои мысли смешались. Я впала в панику, чуть не рухнула в обморок.

– И все потому, что какой-то мужчина бежал со стороны Круглого дома?

– Не только из-за этого, – ответила она с содроганием. – Я сказала, что в обычных обстоятельствах могла бы подумать, что он просто тренируется для осенних видов спорта. Видите ли, он был в спортивном костюме из белого хлопка, и его ноги были обнажены до колен, но когда он пролетел мимо меня в лунном свете, я увидел нечто, похожее на огромное пятно крови на его одежде, и, связав это с остальным, я чуть не сошла с ума. Вскоре после этого я вспомнила, что значком уездного клуба является крылатая сандалия Меркурия, выполненная блестящей алой вышивкой. Мне тогда именно эта красная вышивка и показалась кровью… Кровью моего дяди… И я бежала, и бежала, и бежала, пока не вернулась сюда к дому, не взлетела по крытому проходу и не ворвалась в Круглый дом. Дядя сидел, как и раньше. Но он не окликнул меня на этот раз… не упрекнул меня за беспокойство; не сделал ни одного движения, не издал ни единого звука. И когда я подошла к нему… Не знаю, почему я так поступила. Он был мертв, как камень мертв! Его лицо и горло были разорваны, как будто какое-то разъяренное животное растерзало его, и на его одежде были странные желтые пятна… Вот и все, мистер Хэдленд… Я не знаю, что я делала и куда пошла, с того момента, как вылетела, визжа, из лаборатории, и пока я не пришла в себя и не оказалась в этой комнате с дорогой, доброй миссис Армройд, которая наклонилась ко мне и сделала все, что в ее силах, чтобы успокоить и утешить меня.

– Все так и есть, дорогая, ты не должна больше волноваться. Это слишком много для бедной женщины, чтобы выдержать… – вклинилась в беседу миссис Арм-ройд, наклонясь над диваном и мягко разглаживая волосы девушки. – Лучше ей немного успокоиться, не так ли, месье?

– Да, так будет лучше, мадам, – ответил Клик, отметив, как мягко ее рука легла и как изящно она провела ею по мягким волосам и по белому лбу мисс Ренфрю.

– Без сомнения, основную часть того, что еще мне нужно знать, вы расскажете сами…

– С удовольствием, мсье.

– …но пока, – продолжил Клик, заканчивая прерванное предложение, – все еще остается вопрос, который нужно задать и на который может ответить только сама мисс Ренфрю. Поскольку он носит личный и сугубо интимный характер, мадам, не смею ли я просить… – он красноречиво пожал плечами, посмотрел на нее в манере ее соотечественников и оставил остаток предложения недосказанным.

«Мадам» посмотрела на него и грациозно взмахнула руками.

– Конечно, мсье, – сказала она с очаровательной грацией. – Cela m’est egal[4], – и отошла с шагом, удивительно легким и удивительно грациозным для дамы такого веса и столь щедрых размеров.