Человек из тени

— Сэр, я благодарю вас за все, что вы сказали. И вы правы по всем пунктам, за исключением одного. — Я смотрю на него. Понимаю, что он захочет увидеть мои глаза, когда я скажу то, что собираюсь, захочет понять, насколько правдивы мои слова. — Я думала о самоубийстве. Часто. Но вот вчера я поняла, что не сделаю этого. Знаете, что изменилось? — Я показала на свою команду, ожидавшую нас на ступеньках. — Я пришла сюда и увидела этих ребят, они были там, в офисе, и они приняли меня. Трудно сказать за Джеймса, но, по-моему, они не жалели меня, не смотрели на меня как на сломанную куклу. Могу сказать вам точно, что больше о самоубийстве я не думаю. И причина в том, что я вернулась в Бюро. — Джонс слушает, но я вижу, что пока не убедила его, хотя и заставила задуматься. — Послушайте, я еще не готова снова взять на себя руководство. Я определенно еще не гожусь для расследования. Я лишь прошу вас разрешить мне попробовать воду пальцем. Разрешите мне поехать с ними, убедиться, что о Бонни заботятся, и хоть немного помочь, совсем чуть-чуть. Келли будет продолжать всем руководить. Я не возьму в руки оружия. Кроме того, обещаю: если почувствую, что мне тяжело, то сразу отстранюсь.

Джонс сует руки в карманы пальто и пронзает меня яростным взглядом. Взвешивает все «за» и «против», все возможные риски. Затем он смотрит в сторону и вздыхает. Я понимаю, что убедила его.

— Знаю, что я об этом горько пожалею, но ладно. Только давай заранее договоримся. Ты полетишь, возьмешь девочку, оглядишься. Поможешь по мелочи. Но шоу ты руководить не будешь. И как только почувствуешь неуверенность, вернешься, черт бы тебя побрал. Ты поняла, Смоуки? Ты мне нужна, не вздумай меня обманывать. Я хочу, чтобы ты вернулась в целости и сохранности, хоть это и не означает, что ты нужна мне сегодня. Ты понимаешь?

Я киваю головой, как ребенок или армейский новобранец: «Да, сэр, да, сэр, да, сэр». Я лечу, сейчас это самое главное. Победа. Он поднимает руку и подзывает Келли. Когда она подходит, он повторяет ей то, что сказал мне.

— Поняла? — жестко спрашивает он.

— Да, сэр. Поняла.

Он бросает на меня последний быстрый взгляд.

— Вам, ребята, надо успеть на самолет. Убирайтесь отсюда.

Я быстро следую за Келли, пока он не передумал.

— Очень бы хотела знать, как тебе это удалось, лапонька, — бормочет она, обращаясь ко мне. — Что касается меня, то знай: это твое шоу, пока сама не откажешься.

Я не отвечаю, занятая мыслью: «Не делаю ли я ужасную ошибку, возвращаясь в команду?»

9

— С каких это пор нам полагается частный самолет? — спрашиваю я.

— Помнишь, я говорила тебе, что мы работали над двумя похищениями и нашли одну девочку живой? — говорит Келли.

Я киваю.

— Дон Пламмер — отец той девчушки, которую нам удалось выручить живой. У него небольшая авиационная компания: торговля самолетами, летная школа и что-то еще. Пламмер предложил нам в качестве благодарности реактивный самолет, от чего мы, разумеется, отказались. Тогда он — кстати, без наших намеков — написал письмо директору, где заявил, что всегда готов предоставить нам самолет по низкой цене. — Она пожала плечами и обвела широким жестом салон. — Так что если нам нужно куда-то срочно попасть…

Я окидываю взглядом нашу команду и вижу нового человека. По молодости лет он мало годится в агенты ФБР. Он выглядит так, будто ему не хватает серьги в ухе и жевательной резинки во рту. Я присматриваюсь и замечаю, что мочка левого уха у него проколота. Господи, наверное, он носит серьгу в свободное от работы время. Юноша — из отдела, занимающегося компьютерными преступлениями. Он весь какой-то взъерошенный и невыспавшийся. Чужой.

Я оглядываюсь.

— А где Алан? — спрашиваю.

Из передней части салона доносится рычание:

— Я тут.

Все, больше ничего.

Я смотрю на Келли, вопросительно подняв брови. Она пожимает плечами:

— Что-то его грызет. Он уже на аэродроме выглядел довольно раздраженным. — Она смотрит на Алана и качает головой: — Я бы пока его не трогала, лапонька.

Я смотрю туда, где прячется Алан. Мне хочется что-нибудь сделать для него. Но Келли права, лучше его сейчас не трогать. Кроме того, нужно, чтобы меня поскорее ввели в курс дела.

— Рассказывай. Что мы имеем?

С этими словами я поворачиваюсь к Джеймсу. Он смотрит на меня, и я вижу в его глазах враждебность. От него так и пышет неодобрением.

— Тебе здесь не место, — говорит он.

Я складываю руки на груди и смотрю на него:

— Верно, но тем не менее я здесь.

— Это нарушение правил. В этом расследовании ты будешь помехой. У тебя наверняка еще нет разрешения психиатра, правильно?

Келли молчит, и я благодарна ей за это. С Джеймсом я должна разобраться сама.

— Заместитель директора Джонс дал мне разрешение на работу. — Я хмурюсь. — Господи, Джеймс, Энни Кинг была моей подругой.

Он тычет в меня пальцем:

— Тем более ты не должна быть здесь. Ты лично заинтересована в расследовании и можешь все напортить к чертям собачьим.