Человек из тени

— Кончай болтать, — говорит Чарли, не поднимая головы от бумаг.

— Продолжайте. Я позвоню Джеймсу и Лео.

Он показывает мне большой палец и возвращается к чтению.

Звонит мой сотовый.

— Барретт.

Слышу кислый голос Джеймса.

— Куда, черт побери, подевалась эта детектив Чанг? — рычит он.

— В чем дело, Джеймс?

— Патологоанатом не собирается начинать вскрытие, пока не появится твоя маленькая подружка. Пусть тащит сюда свою задницу немедленно.

Он бросает трубку, прежде чем я успеваю ответить. Засранец.

— Ты нужна Джеймсу в морге, — говорю я Дженни. — Они без тебя не хотят начинать.

Она слегка улыбается:

— Догадываюсь, этот поганец вне себя.

— Правильно догадываешься.

Она ухмыляется:

— Вот и хорошо. Я сейчас же туда поеду.

Она уходит. Пора звонить Лео, нашему компьютерному гению. Пока набираю номер, пытаюсь сообразить, какую побрякушку он носит в ухе, когда не на работе. Телефон звонит пять или шесть раз, прежде чем он отвечает, и его голос сразу же меня настораживает. Он тусклый и испуганный. Зубы у него стучат.

— С-с-с-слушаю…

— Это Смоуки, Лео.

— В-в-в-видео…

— Подожди, Лео. Отдышись и скажи мне, что происходит.

Когда он снова начинает говорить, голос его падает до шепота. То, что он говорит, наполняет мою голову белым шумом.

— Видео с з-з-з-записью убийства. Это ужасно…

Алан с беспокойством смотрит на меня и по выражению моего лица понимает: что-то случилось.

Я с трудом говорю:

— Оставайся там, Лео. Никуда не ходи. Мы приедем, как только сможем.

13

Я помню этот район еще с тех пор, как умер отец Энни и я приезжала к ней. Она жила в высоком здании, где квартиры, как в нью-йоркском небоскребе, напоминают кондоминиумы со столовыми и утопленными ваннами.

Мы остановились напротив здания.

— Прекрасный дом, славный район, — замечает Алан, глядя через лобовое стекло.

— Ее отец хорошо зарабатывал, — говорю я. — И оставил все ей.

Я оглядываю опрятную территорию. Хотя в Сан-Франциско ни один район нельзя назвать трущобой, есть в нем места, приятнее прочих. Здесь не так слышен городской шум и порой открывается вид на залив. Среди таких районов встречаются старые, с домами в викторианском стиле, и новые, как тот, где жила Энни.

И снова мне приходит в голову, что убийство возможно в любом районе. В любом. В конечном счете элитный квартал не делает вас менее смертными по сравнению с теми, кто живет на помойке.

Пока мы выбираемся из машины, Алан звонит Лео:

— Мы у дома, сынок, держись. Будем с тобой через секунду.

Через парадную дверь мы проходим в вестибюль. Дежурный наблюдает, как мы усаживаемся в лифт, но ничего не говорит. Мы молча поднимаемся на четвертый этаж.

По дороге сюда мы с Аланом молчали. Продолжаем молчать и сейчас. Это самая тяжелая часть работы для всех, кто такой работой занимается. Увидеть произошедшее воочию. Одно дело — обрабатывать вещественные доказательства в лаборатории, стараться проникнуть в мозг убийцы. Совсем другое — увидеть труп. Почувствовать запах крови в комнате. Как выразился однажды Алан, это все равно что думать о говне и есть его, такая же разница.

Чарли молчалив и мрачен. Наверное, вспоминает прошлый вечер, как он повернул ручку двери и увидел Бонни.

Лифт останавливается, и мы все выходим, идем по коридору. Лео сидит у двери квартиры на полу, прислонившись спиной к стене и обхватив голову руками.

— Давайте я с ним разберусь, — предлагает Алан.

Я киваю, и мы смотрим, как он подходит к Лео. Он садится перед ним на корточки и кладет большую руку на плечо юноши:

— Как ты, малыш?

Лео поднимает на него глаза. Его лицо абсолютно белое и блестит от пота. Он даже не пытается улыбнуться.

— Извини, Алан. Я не справился. Я увидел эту запись, и меня вырвало, я не смог там оставаться. — Он замолкает.

— Послушай, сынок.

Голос у этого огромного мужчины тихий, но привлекает внимание. Мы с Чарли ждем. Как бы нам ни хотелось войти и продолжить работу, у нас хватает сочувствия к Лео, которому пришлось многое пережить. Это критический момент для людей нашей профессии. Вы впервые заглядываете в бездну и обнаруживаете, что чудовище на самом деле существует, что оно все эти годы пряталось под кроватью. Вы впервые сталкиваетесь лицом к лицу с настоящим злом. Мы знаем, что Лео или возьмет себя в руки, или пустится искать новую службу.

— По-твоему, если ты испугался увиденного, значит, с тобой что-то не так? — спрашивает Алан.

Лео смущенно кивает.

— Ты ошибаешься. Дело в том, что ты пересмотрел слишком много боевиков и прочитал слишком много криминальных романов. Они тебе объяснили, каким должен быть крутой полицейский. Тебе кажется, что ты должен произносить какие-то умные фразы, держа в руке бутерброд с ветчиной, и ни на что не реагировать. Так?

— Наверное.

— И если ты так не можешь, тогда ты нюня и тебе надлежит стыдиться ветеранов. Черт, ты вообще можешь подумать, что не годишься для этой работы, раз тебя вырвало. — Алан поворачивается и смотрит на нас. — Сколько мест преступления ты видел, прежде чем перестал блевать, Чарли?

— Три. Нет, четыре.

Лео поднимает голову.

— Как насчет тебя, Смоуки?

— Больше чем один раз, это точно.

Алан смотрит на Лео.