Человек из-за Полярного круга

Ишь, как Ушаков — мысли вернулись к сегодняшнему дню — независим в суждениях. А были ли мы такими? Бакенщиков представил себя в те годы, когда он начинал бетонщиком. Однажды они с бригадиром пошли с предложением к Шаврову, полчаса толкались около дверей, не решаясь войти. Предложение-то было — короб из досок. А ведь молодой прораб не проглядел тогда ни бригадира, ни его — Бакенщикова. К нашему стыду, упрекнул себя Бакенщиков, мы не всегда замечаем человека. А рабочий наш масштабно мыслит. Вот с тем же Логиновым, пожалуй, трудно иному инженеру равняться, забьет.

Глина под ногами хлябала, налипала на сапоги — по пуду на каждый. Бакенщиков едва тянул ноги. Раньше не замечал такой грязи. Проскочить на вездеходе — не то, что грязь месить. Неужели нельзя подсыпать грунта, злился Бакенщиков.

На складе нужного металла не оказалось. И вернулся Евгений Иванович на монтажную площадку с пустыми руками.

— Из чего же завтра кронштейны лепить? — почесал в затылке Ушаков. — Логинов ведь спросит, не посмотрит на портфель, врежет досконально.

— Ну, а как бы вы без меня? — вырвалось у Бакенщикова. — Что бы вы стали делать?

— Комбинировать, — нисколько не смущаясь, ответил Ушаков, скомбинировали бы!

— Ну и комбинируйте! Посмотрю!

— Очень просто: вместо уголка поставлю балку…

— Но это же расточительство, — возмутился Бакенщиков, — за такое, знаете…

— А вы как думали, — уставился глаза в глаза Ушаков. — И металл перерасходуем, и в наряде «округлим». Вот вы пробегали, — глаза у слесаря словно запотели, — а вернулись ни с чем. А сколько наш Логинов теряет на беготне? Мы же его обрабатываем. А не будет он бегать — зубы на полку положим, опять нехорошо. Вот и кумекайте, а я пошел. До завтра.

Вот тебе и Дошлый. Бакенщиков еще постоял, покурил. Подошел Логинов. Евгений Иванович поймал себя на том, что волнуется. Что за чертовщина. Это, видать, от того, что не выполнил задание…

— Профильной стали нет, — виновато сказал Бакенщиков. — Что же ты мне, Михаил, об этом раньше не сказал?

— А с чего будет — сидят бабы, жены начальников, ничего не знают, корову от козы не отличат, а металл и подавно. Скомбинируем кронштейны из листа. Резка, сварка. Зато выход из положения. Не дело, конечно, гнать металл, да время жаль упускать, — спокойно выручал Бакенщикова Логинов.

— Скомбинировать предлагаешь, можно скомбинировать, — почему-то сразу согласился Бакенщиков. Хорошенькая «комбинация» из листа тавровую балку варить. Заикнись бы кто на планерке — выдал бы он на всю катушку… Вроде уступчив, а на самом деле сказал, посоветовался, а вышло — приказал. — Так, значит, комбинировать, — усмехнулся, — с чего начнем?

— Может, уже сегодня поздно, извините, Евгений Иванович, задерживаю.

Логинов взглянул на небо, на закатное солнце. Туман реденько поднимался от Заполярного, и сквозь него, как сквозь мыльный пузырь, радужно светило солнце.

Бакенщиков собрался было уходить, но вдруг обернулся к Логинову:

— Михаил, я выполнил твое задание. Вот эскиз кронштейна. — Бакенщиков вырвал из блокнота листок и передал Логинову, тот неторопливо разглядывал чертеж. Молчал. Евгений Иванович не выдержал, потянулся к эскизу.

— Дай-ка, Михаил, мою записку. Это просто-напросто волевое решение, не больше.

Михаил недоуменно поднял черные густые брови.

— Почему же волевое?

Он еще некоторое время рассматривал эскиз, потом попросил у Бакенщикова карандаш и, подрисовав «косынку», вернул листок.

Бакенщиков пробежал глазами по эскизу.

— Нет, Михаил, все-таки это волевое решение.

— Почему волевое? Я, Евгений Иванович, пустые слова не понимаю, — глухо сказал Логинов. — По-моему, есть решения умные и есть — глупые. Приложите свою линейку, и выйдет по-моему.

— Скажите на милость, какая уверенность. Ну-ка, ну-ка, — развеселился Бакенщиков. Присел на стеллаж, достал из кармана логарифмическую линейку. Подвигал ползунком.

— Логинов, ты маленьким сорочьи яйца ел? Все знаешь.

Бакенщиков думал: «Интуиция, талант, случайность, совпадение? Но ведь Логинов определил развал колес, высчитал угол с предельной точностью».

— Ну ладно, Михаил, делайте. — Бакенщиков вернул эскиз Логинову, а сам решил завтра пораньше выбраться на монтажную площадку.

Но он не мог уйти сразу. Машина его завораживала. Смотрел на нее, и начинало казаться, что реактивный двигатель начинает работать. Кажется, что сейчас сорвется она с места и понесет неведомо куда, набирая скорость.

И ему показалось, что он не выдержит стремительного ее бега… Бакенщиков даже прикрыл ладонью лицо, встряхнул отяжелевшей головой. Чертики в глазах прыгают — надо пойти прилечь. Сумасшедший день.