Человек, которого не было

– В каждом сне есть смысл, – поучительно заметила Вела. – Это только кажется, что какая-то чушь снится. На самом деле разум в это время сам по себе путешествует, сам себе проводит анализ, сам себе делает выводы. Эта чепуха много открытий подсказала.

– Да, я знаю, – кивнул Павл. – У нас это тоже известно. И что же ты в моих снах прочитала?

– Пока ничего особенного. Много грусти по той женщине, ты где-то летал, какая-то собака…

– Собака? – удивился Павл. – Мне снилась собака?

– Да, – кивнула Вела. – Маленькая, рыжая. Ты с ней дружил. Мне это понравилось, хотя у нас нет собак.

– А кто у вас есть? – спросил Павл. – Хоть какие-нибудь домашние животные?

– Нет, – покачала головой Вела. – Животные – это всегда инфекция, болезни… У нас все это запрещено. У простолюдинов, правда, собаки есть. Но они охраняют других домашних животных, поэтому нужны. За ними ведется постоянный санитарный надзор.

– Слушай, – сказал Павл. – А когда муж вернется, как ты ему меня представишь? Или я все время прятаться буду?

– От него не спрячешься, – засмеялась Вела. – Даже если бы ты умел мысли отключать, и то он заметил бы. У нас игра такая есть. Приятели его в парке прячутся, закрываются полями и мысли отключают. А он выходит и показывает: здесь Рафаэн, там Никор, а вот это Евлен. Ни разу не ошибся. Они даже пробовали шлемы с защитным полем надевать, но ему все равно. А вот его никто никогда обнаружить не смог. Он будто умирает. Так что тебе прятаться бесполезно.

– И что же мне делать? – удивился Павл. – Надеюсь, ты не представишь меня как заместителя по постели?

– Надо бы тебя определить как прислугу, – задумчиво сказала Вела. – Но у нас вроде все есть. А увольнять кого-то нет причин, тем более что ты и не сможешь никого заменить. Кстати, а что ты умеешь делать?

– Когда-то я был специалистом по транспорту, – пожал плечами Павл. – И вроде неплохим. Могу управлять всем, что ездит или летает. Ну еще мог бы быть садовником. Меня отец учил.

– Нет, это все не подходит, – Вела озабоченно покусала губы. – Сад искусственный, водители не нужны, все управляется компьютером. Нет, тут надо придумать что-нибудь совершенно неожиданное.

– Ты сказала, «искусственный сад»? – недоверчиво спросил Павл. – Это тот парк, что вокруг бассейна?

– Нет, что ты? – засмеялась Вела. – Это так, лужайка, чтобы море не загораживала. Сад за домом. Очень большой.

– Как же такая территория может быть искусственной? – Павл не мог себе этого представить. – И трава, и кусты, и деревья, – все искусственное?

– Нет, деревья, конечно, настоящие. Но их выращивал компьютер. Он же поддерживает внешний вид, цвет плодов, высоту травы… Кстати, дом тоже сделан компьютером. В нем нет ни одного камня, ни одной дощечки. Только поля. Из настоящего материала сделаны бассейн и ограда. Это я мужа попросила. Очень дорого, но красиво.

– Но где же взять столько энергии? – изумился Павл.

– Для этого и консервируется разум, – спокойно ответила Вела. – Кроме того, энергия получается из всех отходов. Поэтому в доме такие полы. Можно отлить, где хочешь – это тут же уходит в почву и мгновенно перерабатывается. Энергия идет сюда же, в дом. И остатки пищи, и разум, оставшийся от переселения, и отходы от естественной смерти.

– Это еще как? – изумился Павл. – Вы и трупы умерших перерабатываете?

– Естественно, – пожала плечами Вела. – И почему только умерших? Многие меняют тела даже в двадцать лет, если, например, не нравится размер или рост. Тела-то остаются.

– И что? – осторожно спросил Павл.

– В основном их тоже покупают. Не все, конечно. Те, что получше. Это уже вторичный рынок. Товар для тех, у кого доходы поскромнее. Но обычно почти все успевают заработать на смену тела в определенном возрасте. Молодые тела очень дороги, но можно приобрести вполне неплохое, здоровое сорокалетнее тело. Кто-то даже детей успевает завести. У нас очень хорошая медицина.

– А у тебя есть дети? – поинтересовался Павл.

– Вот еще, – фыркнула Вела. – Зачем они мне? Этим занимаются простолюдины.

– Но ведь тогда в конце концов останутся жить одни простолюдины, – возразил Павл.

Вела удивленно подняла брови.

– Почему это? – А мы куда денемся? Я, например, могу жить практически вечно. У нас некоторым уже больше трех тысяч лет. Но многим это надоедает. В среднем доживают до тысячи, а потом уходят. Им просто неинтересно жить дальше. А вот простолюдинам этого не дано, вот они и пытаются продлить свою жизнь в детях. Наши тоже иногда заводят детей, но это так, экзотика.

– Ну хорошо, – согласился Павл. – А что же с теми телами, которые уже никто не купит?

– Ничего не пропадает, – гордо сказала Вела. – Мы не можем себе позволить просто так выбрасывать материал. Хорошие органы идут в медицину, на пересадку, в основном, тем же простолюдинам. Что-то используется в специальной косметике. Ну, омолаживающие кремы, бальзамы, эликсиры. Да, пищевые добавки еще. Остальное превращается в энергию.

– Ничего себе, – ошарашенно сказал Павл. – Так это что, в том, что я ел, тоже имелась такая добавочка?