Гилберт Кийт Честертон.

Человек, который был Четвергом

(страшный сон)

ЭДМОНДУ КЛЕРИХЬЮ БЕНТЛИ[1]

Клубились тучи, ветер выл,и мир дышал распадомВ те дни, когда мы вышли в путьс неомраченным взглядом.Наука славила свой нуль,искусством правил бред;Лишь мы смеялись, как могли,по молодости лет.Уродливый пороков балнас окружал тогда –Распутство без веселияи трусость без стыда.Казался проблеском во тьмелишь Уистлера[2] вихор,

Мужчины, как берет с пером,носили свой позор.Как осень, чахла жизнь, а смертьжужжала, как комар;Воистину был этот мирнепоправимо стар.Они сумели исказитьи самый скромный грех,Честь оказалась не в чести, –но, к счастью, не для всех.Пусть были мы глупы, слабыперед напором тьмы –Но черному Ваалуне поклонились мы,Ребячеством увлечены,мы строили с тобойВалы и башни из песка,чтоб задержать прибой.Мы скоморошили вовсю

и, видно, неспроста:Когда молчат колокола,звенит колпак шута.Но мы сражались не одни,подняв на башне флаг,Гиганты брезжили меж тучи разгоняли мрак.Я вновь беру заветный том,я слышу дальний зов,Летящий с Поманока[3] бурливых берегов;«Зеленая гвоздика»[4]увяла вмиг, увы! –Когда пронесся ураганнад листьями травы[5]; И благодатно и свежо,как в дождь синичья трель,Песнь Тузиталы[6] разнеслась

за тридевять земель.Так в сумерках синичья трельзвенит издалека,В которой правда и мечта,отрада и тоска.Мы были юны, и Господьеще сподобил насУзреть Республики триумфи обновленья час,И обретенный Град Души,в котором рабства нет, –Блаженны те[7], что в темнотеуверовали в свет.То повесть миновавших дней;лишь ты поймешь один,Какой зиял пред нами ад,таивший яд и сплин,Каких он идолов рождал,давно разбитых в прах,

Какие дьяволы на наснагнать хотели страх.Кто это знает, как не ты,кто так меня поймет?Горяч был наших споров пыл,тяжел сомнений гнет.Сомненья гнали нас во тьмупо улицам ночным;И лишь с рассветом в головахрассеивался дым.Мы, слава Богу, наконецпришли к простым вещам,Пустили корни – и стареть уже не страшно нам.Есть вера в жизни, есть семья,привычные труды;Нам есть о чем потолковать,но спорить нет нужды.[*]

Глава I

Два поэта в Шафранном парке[8]