Человек, который построил Эдем. Часть первая: Чистилище. (СИ)

- Давно сюда никто не приходил, - печальным голосом произнесла женщина. – Я уже успела позабыть, каково это – разговаривать с живым человеком.

- Однако же, - ответил юноша. – Неужели полиция так редко обращается к тебе?

- Я не могу сказать. Я точно не помню, - смутилась женщина. Вильгельм кивнул. Понятно. Такое бывает – Оператор забывает, когда к нему последний раз приходили. Но Селина, видимо, успела забыть, что к ней вообще кто-то приходил.

- Пора за работу, - сказал техник. Он мысленно начал вводить команды – и взгляд женщины тут же сосредоточился на нём. В её глазах юноша видел напряжение. Она работала. Мир вокруг них распался, словно карточный домик. Юношу окружили потоки информации. Полицейские данные. Так много – и всё белыми строчками. Вильгельм почувствовал, что если не закроет глаза, то ослепнет.

- Визуализация! – приказал он немедленно. Селина повиновалась. Они не выходили за пределы архивов полиции, им не нужен был доступ к Информаторию, поэтому о магистралях данных и полётах, при которых техник всегда ощущал тошноту в искусственном теле, можно было позабыть. Видимо, Селина использовала в качестве изображения воспоминания о личной библиотеке Роско, иначе Вильгельм и представить себе не мог. Техник с придыханием оглядывался вокруг. Высочённые полки из дорогого дерева, настоящие книги, а не кристалло-копии из Библиотеки, повсюду лестницы и всё венчает мозаичный купол, изображающий момент Откровения – Кастус Дрейк садится на трон и распыляет собственное сознание по Городу. Какова красота, с завистью думал он. Ему в таком домище и за всю жизнь не побывать. Впрочем, его ждёт задание.

Он обошёл несколько шкафов в поисках нужной полки. Наконец, наткнулся на литеру «К». Покопавшись в личных данных, Вильгельм выудил наружу личное дело Джейсона Клэя. Он мог бы приказать сделать это Селине, но почувствовал, что кое-что всё же нужно делать самому. Иначе этот симбиоз долго не продлится. Даже с Операторами нужно уметь обращаться. Пока Вильгельм рылся среди перекрёстных ссылок, Селина неожиданно заговорила:

- Как ты относишься к войне?

- Я был совсем мал, когда отец ушёл на войну, - ответил Вильгельм. – Мать была действующей гражданкой, но ей не хотелось возиться со мной и братом, так что мы оказались в Приюте. Мы жили в школьном корпусе. Я больше слышал о внешнем мире, чем знаю его. Зато на людей успел насмотреться. Ну а брат… брат сгинул. Несколько дней назад, но как человек он погиб для меня уже давно.

- Джошуа любил войну, - грустно улыбнулась Селина. – Он любил войну больше, чем меня. Женщину, родившую ему сына. В тот момент, когда Дэниел появился на свет, по взгляду мужа я поняла – я совершила ошибку. На его лице была не радость отца, увидевшего первого ребёнка. Это было торжество генерала, сумевшего заполучить у издыхающей страны ещё одного рекрута. А потом Джошуа ушёл на войну. К тому моменту, когда он вернулся, ему было так на меня наплевать, что он даже не позаботился о переговорах с Информаторием. Меня забрали прямо из дома, вырвав сына из рук.

- Разве вы не видели, за кого выходите замуж? – спросил Вильгельм, не отвлекаясь от поисков.

- Прекрасно видела, - усмехнулась Селина. – Джошуа Роско, высокий статный мужчина из второй самой могущественной Семьи в Старом Городе. Дерзкий, злой и до смешного уверенный в себе. Его нельзя было не любить. Он так усиленно этим занимался сам, что ненавидеть его уж точно было бесполезно. Но война стала его болезнью. Он вбил себе в голову, что каждый Роско обязан найти свой великий бой. Ни один из его Семьи ещё не погиб на поле брани.

- Звучит ужасно для воинственного Дома, - заметил Вильгельм.

- Воевали все, - сказала Селина. – Однако даже смертельно раненых королевские медики кое-как выхаживали, приводили в порядок. Прадед Джошуа участвовал в Третьей Войне Домов. Во время взрыва он лишился рук, ног и восьмидесяти процентов кожного покрова. Но благодаря аугментике и усилиям медиков умер только через два года после окончания войны. Глупый случай.

- Чем же он глупый?

- Потому что он поскользнулся в туалете и сломал себе шею, - отмахнулась Селина. – Из-за истории Семьи Джошуа казалось, будто он не сумел найти себе применения. Он участвовал в стычке здесь, разгонял недовольных властью там, стрелял в этих, взрывал тех. Но война, его страсть, его одержимость, всё никак не находилась.

- А потом случилась Саакская кампания.