Человек, который построил Эдем

— Я лучше сдохну, чем позволю первенским докторам трогать меня, — Тайрек выразительно сплюнул в пепельницу. — Кто тебе обо мне рассказал?

— Лучше спроси, кому рассказал о тебе я. Кое-кому ты нужен живым. Уж больно прошлое твоё интересно.

— Им известно что-то конкретное?

Мужчина ухмыльнулся и заговорщически наклонился вперёд:

— Они знают, что ты бывший Багровый Штык.

Тайрек почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Тошнота снова подступила к горлу. Пытаясь её удержать, Тайрек вдруг поймал себя на том, что лезет рукой в карман с наркотиками. Он очень долго бежал от реальности, но она всё же нагнала его.

— А бывших Багровых Штыков, как известно, не бывает, — продолжал незнакомец, отстукивая костяшками пальцев так знакомый Тайреку ритм. В его воображении затрепетали алые флаги. Они были белыми, пока первенцы не утопили их в крови. — Кошмары ещё мучают?

— Нет, — прошептал Тайрек севшим голосом. Резко вскрыв бутылку с виски, он налил себе стакан и разом осушил содержимое. Во рту мгновенно всё пересохло, горло загорелось, из глаз чуть не брызнули слёзы. Но это лучше, чем слушать роящиеся в голове мысли. — Уже нет. Гипнотическое внушение. Прошёл повторный курс после Приюта. В первый раз не помогло.

— Мне тоже, — сказал незнакомец и приспустил очки. На Тайрека взглянули тёмные, почти что чёрные глаза. Глаза сааксца.

— Давненько я не видел земляков, — пробормотал Тайрек.

— Нас после войны не особо жалуют, брат. Мне пришлось изменить внешность, чтобы хоть как-то влиться в общество.

— Как тебя зовут?

Незнакомец помедлил, прежде чем ответить.

— А ты не помнишь?

Тайрек покачал головой. Мужчина лишь усмехнулся.

— Меня зовут Сафир.

Тайрек снова взглянул на незнакомца.

— Лейтенант Сафир? Ты же сгинул в бою.

— Пуля — дура, братец Тайрек. Я всегда тебе это говорил.

Тайрек запустил пальцы в волосы. Как тогда, десять лет назад, стыд пронзил всю его сущность. Тайрека снова начало подташнивать. «Я же видел его труп! Неужели первенцы его вытащили, как и меня?» Он задушил и закопал прошлое, пытаясь спасти свою жизнь, отбросил винтовку, сжёг форму. Гордость пришлось оставить ещё в школе. Но сколько ни хоронил бы Тайрек прошлое, оно живым мертвецом продолжало идти следом. В каком-то смысле, не воля прокладывала ему путь вперёд, а старые грехи. «Солдат может взяться за лопату, но его руки всегда будут помнить оружие», — говорил командир Бедан. Тайрек надеялся, что хоть в этом легендарный ветеран ошибался.

Перед ним сидел бывший лейтенант — живое воплощение всех старых ошибок и сожалений. Неприятные слова продолжали сыпаться из Сафира лавиной лезвий.

— Много времени прошло. Сколько, десять лет?

— Ни больше, ни меньше.

— Неважно. Я с деловым предложением. У нас есть препарат, который может тебя вылечить. Первая доза бесплатно, результат ощутишь сразу же. Все остальные — после того, как согласишься на наши условия.

— Почему сейчас? — словно в трансе спросил Тайрек. — Чего вам надо?

— Нам нужна помощь.

— С чем?

— С организацией восстания. Мои наниматели хотят свергнуть короля.

В груди Тайрека что-то ёкнуло.

— Мне-то что? — с вызовом бросил он.

Сафир нахмурился:

— Ты был Багровым Штыком. Ты поклялся уничтожить врагов Союза ценой собственной жизни. Где твой былой пыл?

— Мне было двенадцать лет, чёрт возьми! — пророкотал Тайрек, стукнув кулаком по столу. Посетители бара начали оборачиваться и перешёптываться между собой, но ему было плевать. — Я был неприкасаемым, худшим из худших! И я стал воином благодаря воле жрецов. Я должен был умереть за Союз. Но разве у меня был выбор?!

— Кому ты врёшь? Какая «воля жрецов»? Тебя Штыкам вообще мать продала, — усмехнулся Сафир. — И выбор у тебя есть сейчас. Можешь сдохнуть, продолжая прикидываться другим человеком, а можешь выжить, не нарушив ни одного завета Союза. И для этого тебе всего лишь придётся ударить по врагу.

— Посмотри вокруг, Сафир, — заикаясь начал Тайрек. — Посмотри на этих людей. Ты хоть когда-нибудь пытался их понять?

— Зачем мне понимать врага?

— Они не знают, что такое война. Когда Первый Город напал на нас, большинство даже не подозревало, что за его стенами, во Вне, вообще возможна жизнь.

— Это вообще ни хрена не меняет.

— Это меняет всё. За какие-то пятнадцать месяцев первенцы потеряли людей больше, чем за последние две гражданские войны. Сам подумай, какое у них должно быть мнение о сааксцах. Они даже не понимают, что это Эдем развязал войну, а не мы.

Сафир молчал.

— И, несмотря на ненависть, они приняли нас, потому что им ещё известно, что такое милосердие. Они дали нам крышу над головой, дали еду, дали образование и работу. Чёрт подери, Сафир, да для сааксцев первенцы сделали больше, чем Союз! Когда пришла война, мы были всего лишь детьми — и что сделали старейшины? Дали оружие и заставили убивать людей. Ради такой родины ты собираешься мстить? Ради неё ты будешь крошить ни в чём не повинных людей?

Сафир как-то странно улыбнулся.