Человек, который построил Эдем

— Позвони их старейшине. Скажи, чтобы прибыл к нам с эскортом стражников. Пусть обеспечит нам безопасность, и мы всё расскажем. Только Башра могут остановить Дюранов.

Мать торопливо кивнула и прикоснулась к стационарному коммуникатору. Таир вышел, чтобы не смущать её.

Зере всё так же сидела в комнате, будто бы за две недели ничего и не изменилось. На коленях она держала протез, а в руках сжимала тряпку, остервенело натирая металл до блеска. Бросив взгляд на вошедшего Таира, она нахмурилась:

— Я не знаю, что ты там сделал, — произнесла она. — Но ты зря устроил бучу в доме сказаний. Меня не выпускают из гетто! Стоит подойти к воротам, как появляются какие-то непонятные типы и просят вернуться домой. Во что ты ввязался? И зачем втянул меня?

— Тебя могли побить, — возразил Таир. Зере пожала плечами:

— Много лет прошло с тех пор, когда в гетто последний раз били женщин. Времена меняются.

— Но не люди. Ты думаешь, тебя бы просто отпустили? — Таир начал сердиться. — Вот так ты предпочитаешь реагировать на плевки в лицо? Закрывая глаза?

— Плевки не убивают тебя, — сказала танцовщица, стараясь не глядеть на Таира. — А вот неправильные поступки часто. Мне не нужна защита. Я и сама могу справиться.

Таир сделал несколько шагов и присел перед танцовщицей, пытаясь рассмотреть её глаза. И увидел слёзы. Положив руку девушке на плечо, Таир произнёс:

— Не стесняйся меня и не бойся просить защиты.

— Агрессоров всегда злит, когда жертва пытается сопротивляться, — всхлипнула Зере. — Я об этом читала. Когда кричишь, что твои права попрали, люди начинают тебя ненавидеть — даже если поддерживали раньше.

— Тебя могли избить, — произнёс Таир. — Твоя психологическая чушь здесь не при чём. Если не дашь сдачи, тебя заклюют. Это мир стервятников. Первый упавший станет обедом.

Девушка вдруг бросила протезы на пол и обняла Таира. Он чуть не дёрнулся от неожиданности, но девушка всхлипнула, и сааксец вспомнил старые, забытые инстинкты. Погладив танцовщицу по спине, он думал, что можно сказать — но в голову ничего не приходило. Эту часть души он потерял ещё до того, как успел приобрести.

— Спасибо, — прошептала Зере. — За меня… за меня никто раньше никогда так не вступался. И если бы не ты…

— Да брось, — буркнул Таир, смутившись. — Любой бы на моём месте сделал так же.

Он почувствовал, как щёки горят. «Краснею как мальчишка, — раздражённо подумал он. — И из-за чего?»

Зере вернулась в кресло, крякнув и чуть не рухнув на пол. Тушь размазалась по щекам, превратившись в подобие боевого раскраса. Таир вспомнил Карас и юных воинов, защищавших город от первенцев. Как давно это было, целую жизнь назад. И вот теперь, десять лет спустя, он делает всё, чтобы соплеменники не посмели пролить кровь бывшего агрессора. Он убеждал Зере, что нужно давать сдачи — но его сдача только ухудшило всё. На секунду Таир ощутил стыд, но тут же поспешил задушить чувство. «Стыдиться непродуктивно, — говорил командир Бедан. — Нужно думать и действовать, не жалея ни о чём. Иначе всю жизнь проведёшь в четырёх стенах, боясь допустить ошибку».

Зере вытерла глаза и несмело улыбнулась Таиру, будто старому знакомому:

— Когда-нибудь всё изменится, — сказала она. — Мы перестанем так ненавидеть друг друга.

Таир машинально кивнул, но сознание подсказывало другие выводы. «Скорее земля разверзнется, и мертвецы вернутся к любимым, чем мы перестанем цепляться к ближним своим». Всё своё существование Союз строил государство на крови чужаков, принуждая их присоединиться, угрожая смертью. Первый Город стёр сааксцев с карты, не оставив и следа — одним фронтом и одной волей. Таиру казалось смешным пытаться собрать осколки неудавшейся империи обратно, но все остальные думали, будто это не просто сработает. Нет, они верили, что это разом решит все проблемы. Убей врага извне, и всё встанет на свои места — только этой мыслью жил Союз. Теперь, когда его не стало, гетто пошло той же дорогой. Молодёжь впитала прелести конформизма и свободы — и возненавидела первенцев за то, что они подарили сааксцам. Так же, как и Таир в своё время.

Это казалось игрой без победителей. Что бы ты ни выбрал, по какой бы дороге ни пошёл, тебя везде ждало разочарование и поражение. Ты или проигрываешь, или играешь дальше, пока не проиграешь. Или же пока не умрёшь.

Вот и вся жизнь.

Снаружи раздался непривычный, чужой в этом месте шум моторов. Он становился всё громче и громче, пока не взвизгнули десятки тормозов.

Мать алым пятном влетела в комнату.