Человек, который построил Эдем

«Первая Война Домов научила нас не верить никому. И мы перестали верить даже себе»

Игнаций Тэлиен, «Из корпораций в королевство»

2 июня, 541 год после Освобождения

Сквозь электрическую пелену он вспомнил, что ему нельзя спать. Все его сны превращались в кошмары. Оскалившиеся черепа, осколки чужих воспоминаний и страданий. Ковры из лиц и горы выколупанных глаз. Змеи, сворачивавшиеся кольцами вокруг его пальцев. Тайрек, играя с револьвером, нагнулся над мальчиком лет шести и ласково проговорил:

— Ну же, не бойся, подойди!

Ребёнок боязливо хлопал глазами, маленькие руки растирали плечи, пытались согреть тело. Зелёный свитер с чёрными полосами перепачкался в саже. Тайрек ободряюще улыбнулся и протянул малютке ладонь. Мальчишка, дрожа, ответил на жест. Рука Тайрека взметнулась. Приставив ствол ко лбу ребёнка, сааксец нажал на спуск.

Грохот выстрела заставил вздрогнуть, откинуться назад. Тайрек вынырнул из омута воспоминаний. В покрывшемся трещинами зеркале виднелась Неми, одетая в длинный плащ и шляпу. Каштановые волосы переплетались в косу, разделявшую затылок. Девушка стояла рядом с трупом мальчика, её одежда багровела от крови. В весёлых зелёных глазах горела неистовая жажда убийства.

— Ещё один пошёл на счёт! — взревела она, переворачивая тело носком сапога и удаляясь из опустошённой комнаты. На полу валялось ещё два трупа — молодой солдат Синдиката и женщина, которую неоднократно изнасиловали, прежде чем убить.

Кто-то дёрнул Тайрека за плечо и потащил. Он заорал — чужая память впивалась в плоть, разрезала на части, отсекая огромные куски. Попытки бороться оказались тщетны. Чужая воля выталкивала его, пыталась выкинуть из сновидений.

«Мы делали то, что должны были. И за это нас предали».

Он узнал шёпот Неми. В темноте загорелись её зелёные глаза, лицо застыло в скорби. Где-то рыдала женщина, в которую насильники засовывали битое стекло. Образы замкнулись, словно старый фильм на повторе, дубликат бесконечной череды копий.

«Каков диагноз, док?» — пробормотала вдалеке Мира.

— Неутешительный. Для нас точно. Для него — вряд ли, — услышал собственный голос Тайрек.

«Так значит, мы ему не нужны».

— Его потенциал превосходит все старые прикидки. О, если бы мне дали поработать с таким образцом десять лет назад! Ты только посмотри, как клетки его тела реагируют на сыворотку. Это немыслимо!

«Ты уверен, что в расчётах нет ошибки?»

— Абсолютно. Я использую тот же состав. Нужно больше времени.

«Хочешь сказать, поживём — увидим?»

— Если совсем грубо, то да.

«Он сильно отличается от Сафира?»

— Ещё как! И это меня беспокоит. Если бы ты дала мне заранее поэкспериментировать над ним…

«Ты сказал, что всё в порядке».

— Как видишь, нет. Сафира мы могли контролировать. Но его уже не удержим.

«Сафир не сумел бы воспользоваться кольцом».

— И то верно.

«Так значит, эффект просачивания не устранить?»

— Неизбежный исход. Рано или поздно, он узнает всё. Хочешь ты того или нет.

«Не значит, что я должна всё говорить».

— Тебе решать, не нам.

«Он пробуждается», — прошелестела Неми, обнимая Тайрека за шею. Глаза готовы были взорваться от недостатка воздуха. Спустя секунду он понял, что рука, держащая за горло — его собственная.

Молодой человек в куртке с капюшоном, орлом на спине и вышитыми на рукавах чёрными змеями, склонился над микроскопом. Палец потянулся к лицу и погладил усы. Рядом парила Мира, сложив руки на груди и сверля парня мраморным взглядом. Тайрек чуть не задохнулся.

На этот раз он был вне тела, и Неми крепко держала его, не давая вырваться. И не только она. Калли, Керн и Джаред хладнокровно вцепились в конечности сааксца, будто от этого зависели их не-жизни. Коул сидел в углу, уронив голову на колени. Тайрек зарычал, ощущая лучи тепла, согревающие кожу. Их испускал он сам.

Мира обернулась и крикнула:

— Скорее!

Паренёк в куртке выпрямился, и Тайрек увидел собственное лицо. Но под кожей проступали черты Гая. Усмехнувшись, франт снова погладил несуществующие усики. Он надел тело сааксца, накинул поверх своего, как плащ для выходной прогулки. Тайрек заревел и бросился вперёд, чувствуя, как разрываются призрачные оковы его спутников.

— Вы его у меня не отнимете! — крикнул он, набросившись на Гая. — Оно моё! Моё!

И оказался на полу, смахнув со стола микроскоп с пробирками. Несколько из них лопнуло, окатив брюки алыми брызгами. «Звёзды» окружили Тайрека со всех сторон и начали раздирать туманными пальцами.

Изображение дробилось, делилось, а затем воссоздавало себя. Сыпались и звенели зеркала. Образы и картинки просачивались с осколков, отражения норовили влезть ему в голову, остаться там и закрепиться навсегда. Вытеснить его без остатка.

— Это моё тело! — кричал Тайрек.