Человек, который стал богом

Майя ведёт себя иначе. Она ведёт себя так, словно пытается взять крепость измором. Штурмы следуют один за другим. Неудачи злят её, и я вижу, как во сне она повторяет попытки штурма. Эмоциональная напряжённость снов скачет, от сильных переживаний она просыпается. Напрягается, если я в разговоре упоминаю о том, что видел в её снах — боится, что ей приснится что-либо слишком откровенное. Сама свои сны почти не помнит.

Инбар штурмует крепость совсем иначе. Она пробует зайти с одной стороны, с другой стороны — словно ищет слабину у противника. Я шёл примерно таким же путём. Очень спокойно реагирует на упоминания об отдельных эпизодах своих снов. Иногда мне кажется, что закончившийся сон для неё почти тоже, что сон другого. Она с удовольствием выслушивает рассказы о том, что в её снах удаётся формализовать, расспрашивает — узнаваемы ли образы людей, которых она видит во сне. Эмоциональность снов меняется в небольших пределах.

Сабина очень боится, что у неё не получится. Она более других открыта для сотрудничества, и готова немедленно опробовать любые рекомендации. Видит странные сны — в них она постоянно карабкается или, наоборот, спускается по лестницам. Что за лестницы — не понятно, детализировать картинку не удаётся. Её дорога часто преграждаются заборами, через которые она боится перелезать. Как правило, в конечном итоге оказывается по ту сторону забора, но как непонятно — или нашла дырку в заборе, или обошла, или сделала подкоп. В её снах почти нет других людей — это нас настораживает. Мы склонны считать её замкнутой, но Анна не согласна, полагает, что в снах Сабины отражаются очень высокие требования к себе и другим.

Половину дня мы занимаемся с девушками, вторую половину пытаемся разобраться в собственных мыслях. В конце концов мне копируют всю информацию по грузинскому языку, которую удалось выделить из мозга Оскара.

На следующий день я обнаруживаю, что знаю буквы грузинского алфавита и немалое количество слов.

Занимаюсь по нескольким учебникам грузинского языка и в конце дня Оскар проверяет мои успехи.

Лео точно также осваивает хинди, а Оскар — иврит. Времени ни на что не хватает, бывают дни, что задерживаюсь в лаборатории до восьми или девяти вечера. Тогда я не еду домой, а ночую в гостинице корпуса “F”. Впрочем, остаюсь и из-за Майи.

Через две недели занятий вторым языком мы обнаруживаем, что наши знания сравнялись. Я знаю грузинский на уровне Оскара, Лео знает хинди, а Оскар — иврит.

Несколько раз я как бы между прочим рассказывал Оскару, что Даша видит его во сне, и это её очень смущает. Просил быть деликатным.

Теперь я всё чаще вижу их вдвоём.

Оскар снял двухкомнатную мебелированную квартиру неподалёку от клиники. Один из выходных мы с Лео потратили, чтобы помочь ему обустроить жильё. Цена оказалась выше той, какую обычно просят за квартиру таких размеров. Оскар объяснил, что это из-за того, что договор на съём помесячный — он в любой момент может объявить, что далее снимать эту квартиру не планирует и съехать. Если бы он заключил договор на год, то цена была бы ниже.

Мы немедленно сделали вывод, что у него есть какие-то планы, в которые он нас не посвятил.

Мы продолжили изучение иностранных языков. Третий язык давался значительно легче, чем второй. Всего неделю потребовалась нам, чтобы освоить новый язык. Для меня третим языком стал иврит, для Оскара — хинди, для Лео — грузинский.

У девушек первые успехи. В один день Даша и Инбар пробиваются сквозь природные заслоны к биоэлктронной памяти, спустя день это же удаётся и Майе. Сабина тяжело переживает, но старается не показывать виду.

Мы продолжаем быть исследователями и исследуемыми одновременно. Как говорил Рон — быть профессором Павловым и его собакой в одном лице. Аналитики обращают внимание — нашу сознание работает очень интенсивно. Спустя год наш головной мозг не только смирился с появлением у него “конкурента”, но и наоборот, стал активно его использовать.

Аналитики предполагают, что идёт активная перекачка информации, чувств и эмоций из биологического мозга, в биоэлектронный. Скорее всего, что мозг рассудил просто — всё, что можно — перебросить в биоэлектронный мозг.

Новый эксперимент мы обсуждаем втроём, без наших учёных. Последняя проверка показала, что наш IQ выше, чем кого-либо из них. Мы достигли уровня 160–170, и это при условии, что тесты, которые мы используем, ориентированы на людей с биоэлектронной памятью. Время на тестирование, например, сокращено в полтора раза.

Впервые прибегаем к жребию. Одному из нас быть донором, другому — реципиентом.

Первым жребий тащит Оскар. Ему выпадает пустая бумажка. Мне выпадает бумажка, на которой красуется буква “Д” — донор. Лео — реципиент.

На следующий день содержимое моей биоэлектронной памяти полностью перекачиваем Лео.

Часть 14

В один из дней ноября к аббатству святого Колумбана, что в Ломбардии подъезжала повозка, запряжённая двумя лошадьми. Ночью намело снега на три пальца, и повозку постоянно заносило на скользкой дороге.