Человек неразумный

– Вот посмотрите, Владислав, уже гениальный автор «Слова о полку Игореве» абсолютно чётко понимал, что мощь русского народа – в его единстве, и эта идея единения была пронесена нашими предками через века и реализована в гениальнейшей политике Москвы. А теперь ответьте-ка мне: а был ли когда-нибудь на свете другой этнос, который бы так глубоко чувствовал свою великую вселенскую миссию? – Драганов изучающе впился в лицо Заломова. Тот молчал. Учёный недовольно покрутил губами и вернулся к прославлению родного народа: – А непостижимая страсть русских людей к наукам? Какой ещё этнос мог бы похвастаться таким героическим парнем, как наш Мишка Ломоносов? Ведь подумать только, так учиться хотел, что пёхом притопал в Москву из Холмогор, с северного края Империи! А? Каков кадр?! А сколько породила Русь талантливейших и глубочайших писателей, изобретателей, политиков, путешественников, учёных и мыслителей! Ничего подобного в мировой истории никогда не бывало, это же абсолютно! – последние слова Егора Петровича прозвучали не особенно отчётливо. Видимо, начала барахлить система контроля над работой речевых органов. Внезапно возникшее препятствие могло нарушить планы Драганова, но он никогда не пасовал перед трудностями. Напротив, любое препятствие, любой соперник были благом для его души. И чем опаснее выглядел соперник, тем больший прилив сил испытывал Егор Петрович, и тем слаще представлялась ему грядущая победа. Призвав заплетающийся язык к повиновению, учёный перешёл к финальной части своего патриотического гимна: – А наши полководцы? Александр Невский – победитель шведов и немецких псов-рыцарей. Дмитрий Донской – победитель неисчислимой орды татар. Суворов – военный гений, не проигравший ни одного сражения, бивший турок без счёта, да и наполеоновским генералам от него досталось. Кутузов – победитель самого Наполеона и наконец Георгий Жуков – он не просто лучший полководец Второй мировой, нет! он вообще величайший полководец всех времён! – сибиряк проникновенно понизил голос: – Он и есть Георгий Победоносец, – обычно яркие, будто горящие, глаза Драганова вдруг потускнели, лицо его приняло пустое, отсутствующее выражение, и едва двигая губами, он повторил, будто убеждая себя: – Он и есть Святой Георгий – спаситель и покровитель Отечества нашего!

Возникла продолжительная пауза. Заломову показалось, что шеф и сам не вполне понимает, куда его занесло. Видимо, чтобы чем-то скомпенсировать досадную потерю мысли, Егор Петрович нетвёрдой рукой разлил остатки коньяка. Они снова выпили. Молчание затянулось. «Неужто отрубился?» – испугался Заломов, но ошибся. Натренированная печень закалённого бойца стремительно перерабатывала этиловый спирт, и уже через пару минут у Драганова открылось второе дыхание. «Нет, надо было водку принимать», – глядя в стол, неясно пробормотал он и, внезапно оживившись, воскликнул: – Послушай, Владислав, вот ны (почему-то в минуты максимального расслабления Егор Петрович заменял «мы» на древнерусское «ны») тут с тобой пьём да пьём. Поллитровку дефицитнейшего и дорогущего коньяку раздавили и ни черта не едим. Посиди-ка тут чуток и поразмысли над моими словами, а я схожу на кухню и гляну, нет ли там чего, говоря по-простому, пожрать».

С этими словами Егор Петрович поднялся со стула и, держась как-то слишком уж прямо, направился к двери. Вскоре Заломов услышал скрипящий стон деревянных ступенек, давимых грузным хозяйским телом.

Оставшись один, изрядно охмелевший Заломов откинулся на стуле и расслабился. Он уже составил представление об интересах хозяина и теперь просто ждал его возвращения. И вдруг в простенке между окнами Владислав заметил одиноко висящую книжную полку, которая, в отличие от стеллажей, была застеклена. Повинуясь исследовательскому инстинкту, он отодвинул матовое стекло и увидел ровный ряд картонных папок, в каких научные работники обычно хранят оттиски статей. На корешке самой толстой папки значилось: «др. Кедрин». Ни секунды не колеблясь, Заломов снял её с полки. На обложке жирным синим фломастером было выведено: «Дело доктора Кедрина А.П.». В папке хранилось не менее пяти десятков листов, к первому была приклеена фотография Аркадия Павловича. Ниже фотографии было написано от руки: «Кедрин Аркадий Павлович. Русский? («Почему стоит этот жирный вопросительный знак?» – удивился Заломов). Родился 12 февраля 1933 года в г.Сталинабаде (нынешний Душанбе). В 1955 году закончил Московский университет по специальности биохимия животных…» В этот момент снова послышался скрип ступенек. Заломов быстро поставил папку на полку, привёл матовые стёкла в исходное положение и занял своё место за столом.

ЖИРНАЯ ДИЧЬ