Человек. Образ и сущность 2013. Гуманитарные аспекты. Языки меняющегося мира: Контакты и конфликты

Технология начинает рассматриваться как условие «освобождения» онтологии, возникновения объектов, которые играют фундаментальную роль в толковании архитектуры «паутины». Речь идет об «очищении онтологического горизонта». Этот процесс, далекий от эпистемических процессов, открывает дверь для

онтологии операций, конституирующих онтологию сущностей, которые шаг за шагом совершенствуют себя. Этот процесс ведет к новым началам, оставляя таким образом совершенно открытым вопрос о природе конечных составляющих нашего технологического космоса54.

Иными словами, мы уже не ставим перед собой ключевой вопрос традиционной философии «Что это?». Мы лишь следуем технологии процесса, дающего определенный результат.

Очищение онтологического горизонта не может не вести к эрозии констант нравственных и исторических смыслов. Естественно возникает вопрос: к каким личностным и социальным последствиям может привести утверждение новой онтологии, свободной от традиционных философских представлений?

Очевидно, что речь идет о формировании смысловых управленческих механизмов, предназначенных для социума, которые в своей сущности совпадают с механизмами управления растительным и животным миром. Это – проблема элиминации смыслового духовного компонента в общественной жизни. Соответственно, должна измениться и функция слова в определении смысла жизни человека. Слово должно выполнять инженерно-технологические функции. В связи с этим следует отметить, что создание «философии паутины» сразу же породило дискуссию, в которой приняли участие известные специалисты в области информационной науки, такие как Бернерс-Ли и Патрик Хэйес. Бернерс-Ли считает вполне правомерным очищение онтологического горизонта. Он пришел к выводу, что семантика «паутины» может быть отнесена к любому явлению, в том числе к человеку, корпорациям и книжным полкам – все они становятся просто ресурсом. Инженеры, утверждал он, решают, как должна работать семантика «паутины»55, и эти решения должны определять связи между исторически возникшими толкованиями явлений и тем, как определяется их идентичность в «паутине». Иными словами, философские категории в «паутине» могут изменять свой ценностный смысл, превращаясь из носителей высоких истин в обычный «ресурс».

Патрик Хэйес, известный исследователь искусственного интеллекта, возражал Бернерсу-Ли, считая, что смысловое содержание философских категорий должно определяться только традиционно понимаемой семантикой, которую не могут изменить инженеры

56.

Если инженеры определяют семантику универсума, то открывается возможность бесконечных онтологических построений в качестве продукта творческого воображения. Но одновременно исчезает единство критерия истины смысла, т.е. истины объективного знания и истины нравственного принципа.

Вместе с тем должна исчезнуть и практика нравственного восхождения: онтологии «паутины» уравнивают всех. Но это также путь к утверждению «истины» произвола иерархий. Инженер может постулировать высшую ценность любой вещи и любой иерархии.

Бернерс-Ли исходит из правомерности «философской инженерии», полагая, что технология, даже используя философскую метафизику, не становится результатом метафизического мышления или действия «судьбы»; она остается продуктом нередко случайных и полных сюрпризов новаций57

. В силу этого научный этос поиска истины как таковой замещается практически ориентированным инженерным решением, подлинность которого может не совпадать с истиной знания.

Чтобы отделить подлинность от объективности цивилизационной истины, требуется переосмысление «исходных материалов», образующих подлинность. Это уже не могут быть те материалы, из которых складывается Универсум Вселенной. Как раз здесь и возникают интерпретации сущности того «материала», с которым имеет дело онтология «паутины». Скот Лэш считает, что происходит превращение трансцендентального и онтологического в эмпирическое и рождается новый вид «технологического монизма». Тогда как А. Моннин и Г. Гальпин считают, что в отличие от философских систем, отражающих те напряжения, которые существуют в реальном мире, «паутина» является укоренившимся в мире техническим артефактом, который может быть понят как феномен априори в гуссерлианском смысле.