Человек. Образ и сущность 2013. Гуманитарные аспекты. Языки меняющегося мира: Контакты и конфликты

Концепция дематериализации внутренней сущности универсума нашла свое отражение в тайной доктрине Е. Блаватской, – есть «Бесплотный человек, содержащий в себе Божественную мысль, зародитель света и жизни, по выражению Филона Иудея. Он назван “Пламенеющим Драконом Мудрости”, потому что… он есть то, что греческие философы называли Логосом, Глаголом Божественной мысли». Сущность проявленной мудрости выражается в слове Oeaohoo – эзотерическом термине, означающем шесть в одном или мистическую семерку5. Эзотерическое Слово играло ключевую роль в творчестве композитора А. Скрябина: в известном произведении «Прометей» он использовал хоровое звучание Слова, превращая его в нечто большее, чем музыка, – в явление звуковой магии и феномен светомузыки.

Опубликованная в 1911 г. партитура называлась «Прометей. Поэма огня». «Прометей» был этапом на пути создания «Мистерии»6, в которой теургическая мощь композиции должна была проявиться в полную силу.

Таким образом возникало единство слова и музыки, аккорды которой порождали определенную цветовую атмосферу. По мнению психологов, А. Скрябин обладал «комплексной синтетической чувствительностью» (А.Р. Лурия). У людей, обладающих такой чувствительностью, звуки могут вызывать не только цветовые, но даже и вкусовые впечатления. Феномен светомузыки позволил Андрею Белому утверждать, что «симфоническая музыка является знамением, указывающим путь искусства в целом и определяющим путь его эволюции»7

.

На своеобразие музыкального творчества А. Скрябина обращал внимание А. Блок. Александр Блок, Андрей Белый, Вячеслав Иванов рассматривали проблемы синтеза искусств с позиций философии «всеединства».

Андрей Белый в своем трактате «Глоссалия» расшифровывал звуки отдельных букв в различных цветовых выражениях: «а» – как белый, «е» – как желто-зеленый, «и» – как синий с соответствующими смысловыми интерпретациями.

Синтетические тенденции наблюдались и в живописи.

В западном искусстве принципы ассоциативной поэтики разрабатывались Эдгаром По, Шарлем Бодлером, Полем Верленом.

Таким образом развитая культура, отпочковавшиеся от нее формы искусства начинают обнаруживать свое скрытое единство, заключенное в Бытии Слова, как совпадения формы, звука, гармонии и смысла. Эта тенденция важна с когнитивной точки зрения, поскольку позволяет выявить исходное в субстанции слова и его культурологический потенциал.

Вместе с тем становится понятным и исток мистерии духа как следствия отождествления смыслового творения Слова с универсумом культуры и многообразием форм искусства.

Универсум культуры – это мироздание человека – мир форм, звуков, цветов и смыслов, – в контексте которого и раскрывается субстанция слова, как образующего элемента «материи» языка.

Представляется парадоксальным, что именно в то время, когда позитивизм утверждал свой антиметафизический анализ сущности слова и всей истории философии, относя представления метафизики к ареалу не имеющих смысла символических упражнений, в реальной жизни с небывалой силой проявилась теургическая мощь слова в сочетании с различными видами искусства, поднимая массы людей на создание новых реалий жизни. Вместе с тем мир был ввергнут в эру революций, гражданских и мировых войн. Слово оказывается связанным с онтологией спекулятивного мира и может быть виртуальным заблуждением, рождающим мистерию массового действия с неоднозначными цивилизационными последствиями. Чтобы избежать фундаментальной цивилизационной ошибки, необходимо дать эмпирическую интерпретацию Слова, опустить слово «с неба на землю».

3. Дилеммы эмпирического истолкования сущности слова

Эмпирическое истолкование сущности слова весьма привлекательно, поскольку оно соответствует научной ментальности, чуждой произвольного фантазирования.

Но в этом случае исследователь должен отчетливо представлять, что составляет сущность «материи

» слова, т.е. его исходной реальности, которая может быть предметом эмпирического анализа и практической апробации.

Как оказывается, сущность «материи» слова исчезает в многообразии своих форм.

Слово можно идентифицировать как физическую реальность голоса. И в этом случае исследование должно обратиться к анализу действия голосовых связок, анатомии и физиологии ротовой полости и дыхательных путей, тонкостей работы языка и губ и т.д. Значит ли это, что изучение всех этих фактических составляющих и даст адекватное и исчерпывающее понимание «субстанции» слова? Очевидно, что таким путем понимания получить нельзя. Но тогда можно обратиться к рассмотрению субстанции «материи» слова как письменности. Слово реально обретает свою письменную форму и соответствующее содержание. При этом оказывается, что исторически возникают различные виды письменности – клинопись, иероглифическая письменность, виды алфавита, такие как латиница и кириллица, язык азбуки Морзе, азбуки Брёйля, язык шифров слов и т.д.