Человек перед лицом смерти

В ходе сеанса у Джоанны были видения картин, скульптур, ручных изделий и памятников архитектуры, принадлежащих различным культурам: Древнему Египту, Греции, Риму, Персии, разным индейским племенам, а также доколумбовым культурам Перу и Центральной Америки. Видения сопровождались тонким пониманием многих вопросов природы человеческого бытия. В результате богатства переживаний Джоанна обнаружила, что параметры ее существования шире, нежели она считала. Она так комментировала открытие: «Существует масса вещей, имеющих ко мне отношение, гораздо больше, чем я могла предполагать. Существуют формы, цвета, структуры, которые невозможно, просто невозможно описать…» Что бы она ни воспринимала из производимого миром — создание враждующих стран, междоусобные войны, расовую ненависть, мятежи, прогнившие политические системы, технологию, отравляющую окружающую среду, — она видела все как бы созидаемым ею самой. Она переносила на других то, что подавляла в себе. Джоанна также ощутила соприкосновение с тем, что могла обозначить, как чистое бытие, и поняла: оно не может быть постигнуто и не нуждается в оправдании. Одновременно пришла уверенность, что ее единственная задача — освободить собственную энергию, а не «сидеть на ней», как было всегда. Течение жизни символизировалось многими прекрасными образами: рыб, травы, уносимой потоком, чудесных танцевальных сцен. Некоторые из картин были как бы волшебными и вечными, другие — земными. Когда это происходило, Джоанна чувствовала животворность в области гениталий и во всем организме. Все тело трепетало от возбуждения и восторга. Переживая эти стадии, она свернулась калачиком, приняв удобную позу плода.

После пятичасового сеанса Джоанна решила снять повязку, сесть и восстановить связь с окружающим миром. Она сидела на кушетке, глубоко спокойная и расслабленная, вслушиваясь в музыку для дзен-медитаций и разглядывая бутон розы, стоявший на столе. Иногда она закрывала глаза и возвращалась во внутренний мир. Ее лицо сияло, на нем было написано выражение тихой благости, встречаемое в буддийских скульптурах. Она наблюдала некое слияние, долгое время присутствовавшее в ее зрительном поле и принимавшее различные формы: страдающего еврея, персидского шаха, голодного пакистанского беженца, маленького мальчика, подглядывающего через незатейливую деревянную изгородь. В течение долгого времени Джоанна не испытывала ничего, кроме приятного тепла от лелеющего ее золотого сияния, подобного трансцендентальному дождю из жидкого золота. Кисти винограда, лежащие на столе, выглядели настолько прекрасными, что Джоанна решила взять несколько из них домой в качестве сувенира. Вкус же виноградин был подобен амброзии.

Во второй половине дня в процедурную комнату пришел Дик. Едва он вошел, как они с Джоанной бросились друг к другу и оставались в объятиях около двадцати минут. Дик ощущал невероятную энергию, исходившую от Джоанны, и говорил, что чувствовал почти осязаемое энергетическое поле, окружавшее ее тело. Мы оставили супругов наедине на два часа, в течение которых Джоанна поделилась с мужем переживаниями. Одним из самых ярких воспоминаний от сеанса был душ, который они принимали вместе с Диком. Джоанна чувствовала необычное притяжение к его телу и внезапно открыла, как следует его массировать. Позже мы все приняли участие в обеде. Хотя еда была из китайского ресторанчика, торгующего, в основном, на вынос, и по качеству весьма средней, Джоанна заявила, что никогда в жизни не пробовала ничего более вкусного. Она не могла припомнить, чтобы еще когда-либо была столь довольна едой или собой.

Остаток вечера супруги тихо провели вместе, лежа на кушетке и слушая стереофоническую музыку. На Дика произвели сильное впечатление мудрость и откровенность жены. Он был убежден, что Джоанна выражала истинные уровни космической мудрости, закрытые для него. Его восхищали согласованность ее рассказа, а также стихийная уверенность и авторитет, с какими жена говорила о пережитом. Дик заключил, что пребывание с Джоанной стало для него теперь истинным удовольствием. Она демонстрировала высокий уровень душевного подъема, лучезарное настроение и была совершенно безмятежна. Резко усилилась способность наслаждаться музыкой, едой, красками, а также получать удовольствие от душа. Это было настолько заразительное переживание, что Дику самому захотелось пройти психоделический сеанс. Он решил рассмотреть возможность участия в тренировочной программе, состоящей из ЛСД-сеансов, которая проводилась для специалистов в нашем центре.[13]

Хотя Джоанна чувствовала себя очень хорошо и была испытывала сонливость, в этот вечер она долго не ложилась, а ночью несколько раз просыпалась. Ей приснилось, что она работает в библиотеке и слышит, как кто-то кому-то говорит: «Все, связанное с дзеном, — чепуха!». Она улыбнулась про себя, сознавая: дзен слишком прост, чтобы иметь для них смысл.