Человек-пистолет, или Ком

Впоследствии я стал догадываться, что большая часть из того, что она рассказала мне в первую ночь в общежитии, скорее всего, не имеет ничего общего с действительностью. Она наговаривала на себя, а я мучился сомнениями. Впрочем, одно оказалось правдой: она была беременна, а насчет остального я так никогда и не смог выяснить наверняка… Мы быстро поженились. Конечно, никакой свадьбы не отмечали: никакой фаты для невесты, никакой тройки для жениха. Лора была просто в нарядном платье, а я — в почти новых джинсах тестя… Сразу после свадьбы у Лоры случился выкидыш. Она долго болела потом, и я заботился о ней, и то время, наш «медовый месяц», когда она поправлялась после больницы, было очень счастливым, и все было прекрасно до тех пор, пока не произошла эта отвратительная сцена в ванной… Но тут я поспешно оборвал свои воспоминания.

— У Сэшеа неприятности в личной жизни, — сказал я Лоре, — то есть даже не в личной жизни, а вообще — легкий неврозик, мания преследования, комплексы и все такое. Он напрашивается к тебе в пациенты. Не возьмешься, интересуется, его починить?

— Сексотерапией?

— Я серьезно, Лора.

— И я серьезно. У меня к нему, к твоему лучшему другу, половая антипатия. Я не выношу этих… страдальцев.

На столе стоял хрустальный графин, подарок маман, наполненный на три четверти, по-видимому, коньяком. Пила ли Лора, пока меня не было?

— Жанка сказала, что ты собиралась сегодня съездить за продуктами к этому своему новому знакомому.

— Она смышленая девочка, наша Жанка, но на этот раз не угадала. Не совсем угадала.

— Ты ждала меня, а я не знал. Прости! Лора удивленно взглянула на меня.

— Я тебя что — ждала?.. — Она высвободилась из моих рук и села за стол. — Ни в коем случае. Я ждала, но не тебя, нет. И было бы лучше, если бы ты вообще не приходил. Было бы лучше, если бы ты остался успокаивать своего слабоумного друга и, напившись, уснул бы там с ним в обнимку.

— Ну-ну, кого же ты могла ждать? — Я подошел и попробовал ее поцеловать, она уклонилась.

— О, я вижу, ты пришел очень возбужденный. И тебя переполняет нежность. Догнать тебя, очевидно, будет нелегко, но я попробую!.. Налей мне, пожалуйста. Я налил из графина ей и себе.

— Давай пересядем на кровать, — предложил я.

— Ты куда-нибудь торопишься, дорогой?.. Ты же знаешь, что я не люблю этих наскоков. Я хочу быть сначала другом, а уж потом — женщиной… Ты, может, сделал большую ошибку, что не попробовал со мной подружиться. Если хочешь знать, женщины — самые преданные друзья… Но теперь, конечно, поздно!

— Не ломайся, Лора. Ведь ты ждала меня.

— Я ждала своего друга. Не тебя. К сожалению, друг не смог прийти. Я ждала Валерия.

— Черт, ты все врешь!.. Зачем ты врешь?

— Зачем мне врать? Я его ждала, но его задержали на работе. У него ответственная работа.

— А как же я? — вырвалось у меня. Лора усмехнулась.

Графин с коньяком на удивление быстро пустел. Несколько раз мы вставали танцевать. Несколько раз я пытался затащить Лору в постель, но всякий раз она ускользала. Она раздражалась. Я не мог понять, в шутку или всерьез. Я оставлял ее в покое, и мы продолжали пить.

— Нет, — смеялась она, — я не отдамся, не отдамся! Чтобы во мне что-то шевельнулось, я должна видеть, что меня действительно любят. Я загораюсь только от более сильного чувства. Я не могу заниматься этим спокойно, автоматически. Если от меня не сходят с ума, если меня не носят на руках, я даже целоваться не могу — скулы сводит, честное слово! Не понимаю, как это некоторые могут, как собачки… Ты не разбираешься в женской психологии…

— Ты же знаешь, как я тебя люблю, — убеждал я ее. — Я хочу, чтобы у нас все было хорошо. Но ведь не получается, не получается…

— Потому что ты не понимаешь, что нужно женщине! — Она уже не могла стоять на ногах, она села на кровать. — Подожди… Ты принес в пакете бутылку? Не скупердяйничай, открывай!

Мы принялись за вино.

— Женщине нужен лев! — Лора уже с трудом ворочала языком. — Настоящий лев, хищник…

— Царь зверей, — сказал я.

Моментами я выключался из действительности.

— Царь зверей… А она бы, женщина, около него эдаким шакалом терлась. Шакальчиком. Он зарычит, а она тоненько так подскуливает: у-у! у-у!.. Это же так просто. Женщина хочет чувствовать себя самкой, а если ей в этом отказывают, бесится… На грозный рык хозяина покорно подставляться… Это наслаждение. Это истинное счастье.

— Это точка зрения, — пробормотал я; смысл ее слов плохо доходил до меня.

— И любые слова женщины — кокетство, — продолжала Лора, мурлыка. — Мужик должен идти к своей цели напролом: «в койку» — и все тут!..

Это я понял. Я навалился на жену и стал ее раздевать. Сначала она вяло сопротивлялась, — я уговаривал ее, ласкал, называл «любимой», — но потом яростно вырвалась:

— Нельзя же понимать все так буквально! — И когда я опять потянулся, чтобы ее обнять, закричала уже с настоящей злостью: — Если тебе невтерпеж, можешь заняться онанизмом!