Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

– Ну что ж, все ясно. Только еще одно.

– А именно?

– С кем из своих коллег он общался?

– Не понимаю вас.

Мартин Бек отложил ручку и задумчиво потер переносицу большим и указательным пальцами. Неужели он так нечетко сформулировал вопрос?

– Я хотел бы вот о чем вас спросить: с какими полицейскими встречались вы и ваш муж?

– Ни с какими.

– Что-о?

– Чему вы удивляетесь?

– Неужели ваш муж не поддерживал отношений с коллегами? Не встречался с ними в свободное от работы время?

– Нет. За те двадцать шесть лет, что мы прожили вместе со Стигом, ни один полицейский не переступил порог нашего дома.

– Серьезно?

– Вполне. Вы и тот человек, что приходил с вами, были единственными. Но к этому времени Стига уже не было в живых.

– Но ведь должен же был кто-то приносить извещения, вообще приносить что-нибудь или заходить за вашим мужем.

– Да, вы правы. Вестовые.

– Кто, кто?

– Мой муж их так называл. Тех, кто сюда приходил. Это случалось. Но порог они действительно не переступали. Стиг был очень щепетилен в таких вопросах.

– Да ну?

– Очень. И всегда. Если приходил полицейский позвать его, или что-нибудь передать, или выполнить другое поручение, Стиг его в дом не пускал. Если дверь открывала я или кто-нибудь из детей, мы просили подождать за дверью, а сами снова запирали ее, пока не явится Стиг.

– Это ваш муж завел такой порядок?

– Да, он самым недвусмысленным образом потребовал, чтобы так было. Раз и навсегда.

– Но ведь существуют люди, с которыми он проработал бок о бок много лет. На них тоже распространялось это правило?

– Да.

– И вы никого из них не знаете?

– Нет. Разве что по имени.

– Он, по крайней мере, говорил с вами о своих сослуживцах?

– Крайне редко.

– О своих подчиненных?

– Я же сказала: крайне редко. Видите ли, один из основных принципов Стига заключался в том, что служебные дела никоим образом не должны соприкасаться с частной жизнью.

– Но вы говорили, что знаете некоторых хотя бы по имени. Кого же?

– Кое-кого из руководства. Ну, начальника государственной полиции, полицеймейстера, интенданта…

– Из отдела общественного порядка?

– Да, – отвечала она. – А разве есть и другие интенданты?

В комнату вошел Рённ с какими-то документами. Мартин Бек изумленно воззрился на него. Потом он собрался с мыслями и продолжил разговор.

– Неужели ваш муж не упоминал никого из тех, с кем вместе работал?

– Одного по крайней мере. Я знаю, что у него был подчиненный, которого он очень ценил. Звали этого человека Хульт. Стиг время от времени поминал его. С Хультом он работал еще задолго до того, как мы поженились.

– Значит, Хульта вы знаете?

– Нет. Сколько мне помнится, я никогда его не видела.

– Не видели?

– Нет. Только по телефону с ним разговаривала.

– И все?

– Все.

– Подождите минутку, госпожа Нюман.

– Пожалуйста.

Мартин Бек опустил на стол руку с зажатой в ней трубкой и задумался, постукивая кончиками пальцев по корням волос, обрамляющих лоб. Рённ безучастно зевал.

Мартин снова поднес трубку к уху.

– Фру Нюман, вы слушаете?

– Да.

– Известно ли вам, как зовут старшего офицера, то есть Хульта?

– Да, по чистой случайности. Пальмон Харальд Хульт. А вот его звание я узнала только от вас.

– По случайности, вы сказали?

– Да, именно так. Оно записано тут, его имя. В телефонной книге. Пальмон Харальд Хульт.

– Кто же его записал?

– Я сама и записала.

Мартин Бек промолчал.

– Господин Хульт звонил нам вчера вечером, он справлялся о Стиге. И был потрясен, узнав, что Стиг тяжело болен.

– Вы дали ему адрес больницы?

– Да. Он хотел послать Стигу цветы. А я, как уже было сказано, знала Хульта. Он был единственным, кому я рискнула бы дать адрес, кроме…

– Кого?

– Ну, начальника полиции, или полицеймейстера, или интенданта, сами понимаете…

– Понимаю. Значит, вы дали Хульту адрес?

– Да.

Она помолчала, потом спросила с изумлением:

– На что вы намекаете?

– Ни на что, – успокоил ее Мартин. – Все это ровным счетом ничего не значит.

– Но вы себя так ведете, будто…

– Просто мы обязаны все проверить, фру Нюман. Вы очень нам помогли. Благодарю вас.

– Пожалуйста, – откликнулась она так же растерянно.

– Благодарю, – повторил Мартин и положил трубку.

Рённ стоял, прислонясь к дверному косяку.

– По-моему, – начал он, – я наидентифицировался сколько мог. Двое умерли. А про этого чертова Эрикссона никто ничего не знает.

– Так, так, – с отсутствующим видом протянул Мартин и уставился на раскрытый лист блокнота. Там стояло: Пальмон Харальд Хульт.

XVIII

Раз Хульт поехал на работу, значит он сидит за своим столом. Хульт – человек в годах и теперь больше занимается писаниной, официально по крайней мере.

Но человек, снявший трубку в участке округа Мария, ничего, казалось, о нем не знал.

– Хульт? Нет, его здесь нет. У него выходной по субботам и воскресеньям.

– Он даже не показывался у вас сегодня?

– Нет.

– Это точно?

– Да. Я, во всяком случае, его не видел.

– Будьте так любезны, расспросите остальных.

– Каких это остальных?

– Ну, я надеюсь, у вас не так худо с персоналом, чтобы на целый участок никого, кроме вас, не было, – объяснил Мартин с некоторой долей раздражения. – Не один же вы тут сидите.