Человек с чужим прошлым

– Вы правы, как всегда, – пригубив коньяк, пан Викентий поставил рюмку. – Выгоднее быть на стороне победителя.

– Где же вы пропадали? – близоруко прищурился абверовец. – Теперь больше нет смысла секретничать.

Последние слова прозвучали со скрытой угрозой – не забывайте, либер альтергеноссе, кто здесь стал хозяином, в чьих руках все: ваша земля, ваша жизнь, ваше будущее.

– В деревне, – обезоруживающе улыбнулся Марчевский. – Не смотрите на меня так подозрительно, я говорю сущую правду. После поражения нашей армии я скрывался в деревне. Спросите, в какой? В разных, постепенно перемещаясь сюда, к этому городу, где вы меня и отыскали. Но если бы я знал, герр Ругге, что вы здесь, наша встреча состоялась бы раньше.

– Хочется верить… Я знаю, что ваша жена погибла, знаю. Тяжелая утрата, но остались дети! Надеюсь, ваша откровенность не заставит меня прибегать к жестким мерам по отношению к ним? Согласитесь, отыскать их не представит для нас большого труда. Поэтому скажите, почему вы стремились именно сюда, ближе к новой границе с русскими?

– Здесь Зося. – Марчевский решил не петлять, как заяц. Все равно они уже знают, кто хозяйка квартиры, где его задержали. – Разве не естественно, что мужчина стремится обрести хоть какой-то островок любви, тепла, участия, дружеской поддержки, наконец, в это смутное время недоверия?

– Да, зачастую даже у профессионалов берет верх чувство, а не разум, – подумав, согласился Ругге.

Ему вдруг стало невообразимо скучно. Зачем он затеял никчемный, глупый разговор, похожий на диалог из провинциального спектакля? Разве он плохо знает Марчевского? Нет, тот ему известен очень хорошо – долгое время «глаза» и «уши» Ругге окружали полковника, доносили о каждом его шаге, симпатиях и антипатиях, ловили даже вскользь брошенные замечания, которые могут сказать опытному человеку больше официальных выступлений. Да, Марчевский ему нужен, нужен как ключ к картотеке, нужен как опытный человек, способный, сотрудничая с абвером, оказать большую помощь в налаживании работы на Востоке – у полковника опыт, знание местной среды, обычаев, нравов, связи внутри оккупированной страны и за ее пределами. Стоит ли сейчас пытаться выворачивать наизнанку, долбить вопросами, на которые он даст заранее приготовленные ответы? Ведь он наверняка готовился и к такому исходу – задержанию спецслужбами рейха и, вне всякого сомнения, потратил не один час, репетируя свое будущее поведение – вон, как ловко разыграл дрожь в пальцах! Проверять его будут: проверять, проверять и проверять! Даже когда не останется и тени подозрений – все равно будут проверять, во избежание попыток переметнуться, заняться двурушничеством, приобрести себе индульгенции у врагов рейха. Например, у англичан. Адмирал Канарис прав – агента разведки надо связать по рукам и ногам, поставить в условия, лишающие возможности торговать военными секретами. Каждый должен выполнять строго определенные функции и знать только положенное, железная дисциплина и общение с ограниченным кругом людей. Разведка должна опираться не на «таланты» отдельных шпионов, а на хорошо продуманную систему! И в этой системе полковнику Марчевскому уже отведено определенное место. Выбора у него не будет – либо сотрудничество, либо развяжут язык другим способом, а потом уберут за ненадобностью. Он не может не понимать этого. Так стоит ли ломать комедию? Не проще ли взять быка за рога?

– Знаете, почему вас искали? – спросил немец, доливая себе в чашку кофе.

– Да.

– И каково ваше решение?

– Только никаких подписок, господин подполковник. Это унизительная процедура, словно вербуют мелкого осведомителя. А я надеюсь на сотрудничество. С вами, с вермахтом, с Германией.

– Разумно… С подписками, думаю, решим. Ведь мы старые друзья, правда, герр Викентий? – Ругге снова повеселел. Повернувшись к столу, не глядя взял с него какую-то вещь, лежавшую под листом бумаги, небрежно бросил ее себе на ладонь и показал Марчевскому. Это было распятие, которое хотел продать ему Тараканов. – У вас при обыске нашли крестик. Что это?

– Я купил его, и теперь он принадлежит мне, – пан Викентий спокойно протянул руку, намереваясь взять золотую вещицу.

– Вот как? – немец отвел свою ладонь в сторону. Двумя пальцами ухватил распятие, поднес ближе к близоруким глазам, рассматривая. – Хорошая, старая работа. Антикварная штучка. Что-то выгравировано на оборотной стороне? Не вижу без очков…

– Дата Рождества Христова, – спокойно пояснил поляк. – Я решился на покупку, поскольку Тараканов прав – золото всегда в цене.

– Тараканов? Тот человек, что был в доме вашей… – абверовец немного замялся, видимо, подыскивая нужное слово на польском. – Вашей симпатии? Кто он?

– Так, – равнодушно пожал плечами Марчевский. – Встречались когда-то… Мелкий осведомитель дефензивы, выявлял коммунистов. Русский эмигрант.