Человек с чужим прошлым

Мужчина в темном костюме поставил стул и подал Выхину руку.

– Тараканов, Владимир Иванович.

– Вадим Евгеньевич, – отрекомендовался в ответ Выхин. – Давно из России?

– Давно, – буркнул Тараканов. – В двадцатом отступил из Крыма с войсками Врангеля.

Он подвинул стул, развернул на тумбочке газетный сверток: в нем оказались колбаса, хлеб, немного сала и коробка сардин.

– Давайте, Дышла, чего стоите? – повернулся он к Алоизу. Тот с видом фокусника, достающего из цилиндра зайца, выудил из карманов бриджей две бутылки шнапса и торжественно поднял их над головой.

– Вот! Чтобы не скучать и со знакомством. Мы даже со своей закуской, а Владимир Иванович и стульчик прихватил. Немцы аккуратисты: лишней мебели в комнате не поставят. Я же вам говорил, что у нас здесь своя компания, а у них своя. Делаем одно дело, а пьем порознь. Стаканы есть? А то наш запасливый Тараканов со своим пришел. – Дымша поставил бутылки и дробно рассмеялся, оживленно потирая руки. – Да вы не смущайтесь, присаживайтесь. Простите, конечно, за незваное вторжение, но в нашей стране это с некоторых пор принято.

– Двусмысленно шутите, – мрачно заметил Тараканов, открывая бутылки и разливая шнапс в поданные Выхиным стаканы. Он быстро нарезал складным ножом колбасу и хлеб, сделал большие бутерброды. – А вы когда из святой Руси смазали пятки, господин Выхин?

– Я не смазывал! Мои родители выехали еще до переворота в семнадцатом году, – резко ответил Вадим.

– Ну, ну! – примирительно остановил их Дымша, поднимая стакан. – Стоит только сойтись двум русским, как тут же начинается выяснение отношений. Перестаньте, господа, не время и не место! Надо думать о другом: вино в бокалах, закуска на столе. Правда, нет дам, но что поделать? Давайте выпьем – истина в вине, как говорили древние латиняне.

Он лихо опрокинул шнапс в рот, проглотил поморщившись, взял бутерброд, жадно откусил. Тараканов и Выхин тоже выпили, Выхин – одним махом влив в себя спиртное, Тараканов – по лошадному цедя водку сквозь зубы мелкими глотками.

– Пьете, как немец, – заметил Выхин, выбирая себе кусок сала. – Это вас я сегодня утром видел на привокзальной площади?

– Меня, – согласился Владимир Иванович. – Я вас тоже приметил. Там сегодня один бежал от патруля, проверявшего документы. Стреляли, – пояснил он, повернувшись к Дымше.

– Попали? – равнодушно поинтересовался тот.

– Не знаю. Я ушел. А вы не видели? – обратился Тараканов к Вадиму.

– Не видел… Ну что, еще по одной?

– Давайте. Правда, это не питье, – скривил губы Дымша. – Вот до войны помню, какой только водки не было: и Житнювка и Контушевка, и Выборова, и Яжембяк – чистая, что твоя христова слеза, хлебом пахла, а эта отдает какой-то химией или гнилой картошкой.

– За неимением гербовой пишут на простой! Я бы, может, тоже не отказался от Смирновской… Где жили, Вадим Евгеньевич?

– Некоторое время в Германии, потом в Польше. А вы? Все время здесь? Многие из ваших подались во Францию, а вы почему-то в Польшу. Неужели воевали с красными? Сколько вам было лет тогда? Молодо выглядите.

– А я еще не старик, – усмехнулся Тараканов. – В двадцатом я успел пострелять из винтовки по краснюкам. Потом испытал весь ужас отступления. Тяжелое время, не хочется вспоминать… Противно.

– Да, приятно вспоминать только победы, – согласился закуривший сигарету Дымша. – Так убили этого беглеца или нет?

– Скрылся в развалинах, – меланхолично жуя колбасу, пояснил Владимир Иванович. – Пальнул из пистолета в эсэсовцев и скрылся. Ловкий малый. Но его вроде бы все-таки задели, он хромал. Вы не заметили, Вадим Евгеньевич?

– Не заметил. Я больше думал о том, чтобы самому не поймать шальную пулю: обидно схлопотать свинец ни за что, ни про что. Прижался к стеночке и переждал, а потом пошел сюда.

– Пешком? – вроде бы ненароком уточнил Дымша.

– Пешком, – подтвердил Выхин. – Хотелось скорее убраться с площади. Мало ли что – граница недалеко!

– Граница совсем рядом. С башни Россию видно, – наливая себе шнапса, сказал Тараканов. – Так и хочется руку протянуть.

– То не россиянская земля! – надувшись так, что взбухли вены на лбу, бросил Алоиз. – Там была Польша!

– Э-э, вспомнили, пан Алоиз, – пренебрежительно махнул рукой Тараканов. – А не хотите ли вспомнить, что Варшава была генерал-губернаторством Российской империи?! А? Забыли?

– Того больше не будет! – начал распаляться Дымша.

– Что вы, господа? Неужели теперь мне надо выступать в роли миротворца? – улыбнулся Выхин. – Зачем мы собрались: спорить и ссориться или приятно провести время в своей компании, как говорит пан Дымша? Давайте раз и навсегда договоримся – никаких политических споров или разговоров о политике! Согласны?

– Я – за! – Тараканов налил всем шнапсу. – А вы, пан Алоиз?

– Хорошо, пусть будет так, – Дымша взял свой стакан, небрежно тронув им в знак примирения и согласия стакан Тараканова. – Не будем впустую делить земли и переустраивать мир. Это сделают и без нас.

– Вот и хорошо, – заключил Выхин. – Что вы так пристально рассматриваете мой плащ, господин Тараканов?