Человек с двойной тенью

Вот так оно все и случилось. На следующий день после переезда Вероника вышла на работу и приступила к своим новым обязанностям. Каких-то особых затруднений она не испытывала, все схватывала на лету, все у нее выходило складно, ладно и ловко. Она быстро и споро распечатывала на машинке всяческую документацию, грамотно и умно отвечала на многочисленные звонки, присутствовала на служебных совещаниях, быстро вошла в курс дела и стала разбираться во всех тонкостях и нюансах всего, что так или иначе было связано с угледобычей. Георгий просто диву давался, глядя на такую неслыханную расторопность своего нового секретаря и сожительницы по совместительству.

– Да ты просто рождена для этой должности! – восклицал он. – А говорила, что не справишься.

В ответ Вероника лишь улыбалась и разводила руками: что, мол, поделаешь, коль я такая сообразительная.

Доволен был Георгий и Вероникой как сожительницей. Причем настолько, что даже перестал помышлять об интиме с другими женщинами. Вначале он даже удивлялся такой перемене в своем характере, но скоро с нею свыкся и даже стал находить в новом для себя образе жизни всяческие неожиданные плюсы. Например, ему больше не хотелось каждый вечер ходить в рестораны, да и на других женщин он почти перестал обращать внимание, а следовательно, из его жизни исчезли такие утомительные и двусмысленные неприятности, как постоянные расставания с дамами, ссоры с ними, объяснения в партийных кабинетах.

Примерно через две недели после начала сожительства с Вероникой Георгий даже предложил ей зарегистрировать отношения официальным образом. Но, к его удивлению, молодая женщина не захотела.

– Но почему? – не мог понять Георгий.

– А куда нам торопиться? – пожала плечами Вероника. – Давай поживем так, как есть. Присмотримся друг к другу, привыкнем… А потом подумаем и о регистрации. Не бойся, я от тебя никуда не денусь. Если ты сам меня не прогонишь, – она лукаво улыбнулась.

– Конечно, можно и не оформлять официально отношения, – согласился Георгий. – Ну а вдруг в верхах о нас узнают? Вот, скажут, живет без регистрации… И припаяют мне аморалку. Что тогда?

– А мы никому ничего не скажем. Зачем нам кричать о нашем сожительстве на всех углах? Мы будем жить тихонько. Я буду твоей тайной. А ты – моей. Так даже интереснее.

– Да, ну а вдруг все же кто-нибудь прознает про нашу тайну?

– А тогда ты скажешь, что сдаешь мне угол. Всего лишь угол – и ничего больше. И – никакой тебе аморалки. Умные люди найдут выход из любой ситуации. А мы же с тобой люди умные, не так ли?

– Что ж… – сказал Георгий, и на том их разговор закончился.

Глава 5

Между тем жизнь шла своим чередом, и она была очень тревожной. Все более ощущалось приближение войны. А где тревога, там и всяческие хлопоты. Конечно, на словах все друг друга уверяли, что никакой войны в обозримом будущем не случится. Какая война, с кем? Как-никак, у Советского Союза с Германией пакт о взаимном ненападении. Да и кроме того, наша армия сильна и зорко охраняет свои рубежи. Так что повода для беспокойства нет, все вредные и панические разговоры побоку, продолжаем строить светлое социалистическое будущее.

Но помимо разговоров были еще и дела. И они отличались от пересудов, заверений и успокоений. На деле страна готовилась к войне. Это касалось всех сторон жизни, в том числе и добычи угля. Угля, может быть, даже больше, чем чего бы то ни было. Как-никак уголь был «хлебом промышленности», то есть от него напрямую зависела выплавка стали, из которой делали оружие. И если не будет угля, то не будет и стали, а не будет стали – не будет оружия. И чем тогда отражать нападение врага?

Стало быть, угледобычу следовало наращивать ударными темпами. Это был первый пункт государственного плана. Был и второй пункт – секретный. Конечно, врага на свою территорию мы не допустим, но если так случится, что враг все же захватит наши земли, а стало быть, и наши шахты, то нужно сделать так, чтобы вместо шахт ему достались одни развалины. То есть перед нашим отходом и соответственно приходом врага шахты нужно уничтожить. Взорвать или затопить, чтобы враг не смог добыть из них ни грамма угля для своей промышленности.

Во исполнение этого плана за каждым руководящим работником Донбасса были закреплены по нескольку шахт. То есть этот руководитель отвечал за подготовку шахт к их уничтожению. План, следует повториться, был секретным. Поэтому никто из ответственных под страхом суда не смел говорить никому, какие именно шахты за ним закреплены. Об этом должны были знать лишь несколько лиц из вышестоящего начальства, сам ответственный да, пожалуй, еще его секретарь. Секретарь – потому что ей приходилось писать отчеты о том, как идет подготовка к возможной ликвидации шахт, какие при этом возникают проблемы и вопросы. Конечно, и она также обязана была хранить эту тайну под страхом все того же суда.

За Георгием Миловидовым были закреплены пять шахт – все неподалеку от Сталино. Он часто бывал на этих шахтах, что-то с кем-то согласовывал, уточнял и возвращался домой лишь поздно вечером усталый, но довольный.