Человек с рублём

Преуспевали в том и их многочисленные последователи, среди которых самыми талантливыми были, конечно же, Ильф и Петров. Они поехали в штаты в 35 году. Вот их выдержки из писем домашним: «Когда подъезжал к Нью-Йорку и ходил потом по нему, то испытывал чувство гордости, что люди могут возводить такие громадные здания». (С. 533.) «Они видны за пятьдесят километров и поднимаются как столбы дыма». «Вообще хотелось бы посидеть у себя на двадцать седьмом этаже и смотреть на Нью-Йорк, но нет времени». (С. 534.) «Город сам гремит и сверкает почище любой бури. Это мучительный город, он заставляет все время смотреть на себя, от этого города глаза болят. В «Шелтоне» жить удобно. У нас номер из двух комнат, очень чисто, а туалетное помещение стоит, как видно, на вершине возможного в этой области». (С. 535.) «Мы купили прекрасную пишущую машинку, и я на ней сейчас пишу медленно и важно» (С. 534.) «Американская автомобильная дорога – это замечательно... Особенно интересно было ехать вечером, катишься как на карусели и все двести пятьдесят миль дороги, это почти четыреста километров, кругом, и позади, и спереди, и навстречу, катят автомобили. Какие-то старухи управляют машинами, девочки, все словно сорвались и едут, едут изо всех сил». (С. 535.) «Вашингтон тихий парламентский город, где на каждых двух жителей приходится один автомобиль. Жителей, кажется, триста тысяч, а автомобилей двести тысяч. Так что пешеходов на тротуарах нет или почти нет». (С. 536.) «Гартфорд необыкновенно красивый город... Здесь живут в красивых двухэтажных домиках в одну или две квартиры. Дядя Вильям занимает второй этаж такого домика. Там я завтракал и обедал, ел сладкое еврейское мясо и квашеный арбуз, чего не ел уже лет двадцать». (С. 538.) «Американцы едят здоровую санаторную пищу – много зелени, очень много овощей и фруктов». (С. 539.) «Этот город я полюбил. Его можно полюбить, хотя он чересчур большой, чересчур грязный, чересчур богатый и чересчур бедный. Все здесь громадно, всего много. Даже устрицы чересчур большие. Как котлеты» (С. 540.) «Остановились в обычной американской гостинице, где три воды – горячая, холодная и ледяная». (С. 542.) «Целый день мы смотрели электрические чудеса. Завод имеет триста пятьдесят зданий, мы были только в трех, правда, в самых больших» (С. 542.) «Наконец, мы приобрели машину и уже на днях, через два или три дня, едем. Это новый форд. Мы его взяли в рассрочку, поездим на нем два месяца и, если не сможем заплатить за него полностью, отдадим назад. Это выгодно, и это нам устроили. Денег у нас достаточно. Конечно, хотелось бы иметь побольше, и можно было бы даже их получить. Но тут имеются некоторые обстоятельства. Дело в том, что у нас здесь прекрасная репутация (выделено нами. – Авт.

) и выступать нам с чем попало нельзя», (С. 543.) «В Вашингтон мы попали очень удачно – видели президента, были представлены министру иностранных дел, присутствовали в Kонгреcce...» (С. 576.)

Мы намеренно привели так много цитат, которые говорят сами за себя: гости из страны, с которой Штаты всего за три года перед тем установили дипломатические отношения, увидели богатое, процветающее государство, увидели такой уровень жизни, такую технику, что оказались в нокауте: они и не предполагали, что можно так жить.

ПОД ПРЕССОМ ТОГО ВРЕМЕНИ

Казалось бы, ясно, какой будет книга. Ильф, и Петров знали: если показать читателю именно такую Америку, у книги не будет никаких шансов увидеть свет. Пресс того времени диктовал совсем иное.

О чем же они написали? Страну небоскребов они назвали ОДНОЭТАЖНОЙ Америкой. «Мы шли по узким вонючим улицам». (С. 21.) «Из одного дрянного домишки доносилось скучное-прескучное пение... В обшарпанном зальце... остолбенело сидели двести ночлежников». (С. 22.) «Поздно ночью мы вернулись в отель, не разочарованные Нью-Йорком и не восхищенные им, а скорее всего встревоженные его громадностью, богатством и нищетой». (С. 24.) «Мы все время чувствовали непреодолимое желание жаловаться и, как свойственно советским людям, вносить предложения. Хотелось писать в советский контроль, и в партийный контроль, и в ЦК, и в "Правду". Но жаловаться было некому. А "книги предложений" в Америке не существует». (С. 40.)