Человек в картинках

– Хотелось бы мне знать…

– Что?

– Сэр, когда вы его найдете – если найдете, – что вы попросите?

– Я… – Капитан заколебался, открыл глаза. Кулаки его сжимались, разжимались. Он минуту размышлял в недоумении, а потом заулыбался странной улыбкой. – Я… я попрошу у него немного мира и покоя. – Он прикоснулся к ракете. – Давно, давно уже я не… не мог расслабиться.

– А вы когда-нибудь пытались, капитан?

– Не понимаю, – сказал капитан Харт.

– Неважно. Прощайте, капитан.

– Прощайте, Мартин.

Команда стояла у входа. Лишь трое решили лететь вместе с Хартом. Семеро оставались здесь, с Мартином.

Капитан Харт оглядел их и выдал свое заключение:

– Глупцы!

Он влез в люк последним, быстро отдал честь, резко рассмеялся. Крышка люка захлопнулась.

Ракета поднялась в небо, подобно огненной колонне.

Мартин смотрел на нее, пока она не скрылась из виду.

На другом конце луга стоял мэр в окружении нескольких сограждан. Он поманил Мартина рукой.

– Улетел, – сказал Мартин, подойдя к мэру.

– Да, улетел, бедняга, – отозвался мэр. – Так и будет летать с планеты на планету, неустанно ища, и вечно, вечно будет опаздывать – на час, на полчаса, на десять минут, на минуту. Наконец он опоздает всего на несколько секунд. А когда он облетит три сотни миров и ему будет семьдесят или восемьдесят лет, он упустит его на долю секунды, а потом еще на долю секунды. И так и будет летать, думая, что вот-вот поймает то, что он оставил здесь, на нашей планете, в нашем городе, сейчас…

Мартин смотрел мэру прямо в глаза, и мэр протянул ему руку.

– Да разве можно в нем сомневаться? – Он поманил за собой остальных и повернулся к городу лицом. – Идемте. Нас ждут. Он там.

И они вошли в город.

Нескончаемый дождь

[7]

Дождь продолжался – жестокий нескончаемый дождь, нудный, изнурительный дождь; ситничек, косохлест, ливень, слепящий глаза, хлюпающий в сапогах; дождь, в котором тонули все другие дожди и воспоминания о дождях. Тонны, лавины дождя кромсали заросли и секли деревья, долбили почву и смывали кусты. Дождь морщинил руки людей наподобие обезьяньих лап; он сыпался твердыми стеклянными каплями; и он лил, лил, лил…

– Сколько еще, лейтенант?

– Не знаю. Миля. Десять миль, тысяча.

– Вы не знаете точно?

– Как я могу знать точно?

– Не нравится мне этот дождь. Если бы только знать, сколько еще до Солнечного Купола, было бы легче.

– Еще час, самое большее – два.

– Вы в самом деле так думаете, лейтенант?

– Конечно.

– Или лжете, чтобы нас подбодрить?

– Лгу, чтобы вас подбодрить. Хватит, поговорили!

Двое сидели рядом. Позади них – еще двое, мокрые, усталые, обмякшие, как размытая глина под ногами.

Лейтенант поднял голову. Когда-то его лицо было смуглым, теперь кожа выцвела от дождя; выцвели и глаза, стали белыми, как его зубы и волосы. Он весь был белый, даже мундир побелел, если не считать зеленоватого налета плесени.

Лейтенант чувствовал, как по щекам бегут струи воды.

– Сколько миллионов лет прошло, как здесь, на Венере, прекратились дожди?

– Не острите, – сказал один из второй двойки. – На Венере всегда идет дождь. Всегда. Я жил здесь десять лет, и ни на минуту, ни на секунду не прекращался ливень.

– Все равно что под водой жить. – Лейтенант встал и поправил свое оружие. – Что ж, пошли. Мы найдем Солнечный Купол.

– Или не найдем, – заметил циник.

– Еще час или около этого.

– Вы меня обманываете, лейтенант.

– Нет, я обманываю самого себя. Бывают случаи, когда надо лгать. Моим силам тоже есть предел.

Они двинулись по тропе сквозь заросли, то и дело поглядывая на свои компасы. Кругом – никаких ориентиров, только компас знал направление. Серое небо и дождь, заросли и тропа и где-то далеко позади – ракета, на которой они летели и вместе с которой упали. Ракета, в которой лежали два их товарища – мертвые, омываемые дождем.

Они шли гуськом, не говоря ни слова. Показалась река – широкая, плоская, бурая. Она текла в Великое море. Дождевые капли выбили на ее поверхности миллиарды кратеров.

– Давайте, Симмонс.

Лейтенант кивнул, и Симмонс снял со спины небольшой сверток. Химическая реакция превратила сверток в лодку. Следуя указаниям лейтенанта, они срубили толстые сучья и быстро смастерили весла, после чего поплыли через поток, торопливо гребя под дождем.

Лейтенант ощущал холодные струйки на лице, на шее, на работающих руках. Холод просачивался в легкие. Дождь бил по ушам и глазам, по икрам.

– Я не спал эту ночь, – сказал он.

– А кто спал? Кто? Когда? Сколько мы ночей спали? Тридцать ночей – что тридцать дней! Кто может спать, когда по голове хлещет, барабанит дождь… Все бы отдал за шляпу. Любую, лишь бы перестало стучать по голове. У меня головная боль. Вся кожа на голове воспалена, так и саднит.

– Черт меня занес в этот Китай, – сказал другой.

– Впервые слышу, чтобы Венеру называли Китаем.