Человек в ожидании грозы (СИ)

Хоть жена и держалась с Алесей накоротке, но Яков, явно из-за большой разницы и в возрасте, как бы и положению, чувствовал себя с Василием не совсем уверенно. Он был моложе его на восемь лет и так и остался простым красноармейцам. И смог получить лишь медаль «За боевые заслуги». С другой стороны, воевал и, главное, жив остался. Финны, как правило, как раз и старались выбивать водителей автомашин. И теперь Якова, получившего ранение под Хельсинки, раз Сормовский завод испытывал острую нужду в работниках, то вернули обратно в свой транспортный цех.

— Знаешь, Яков, а ведь я со своей группой проходил через этот Порвоо и видел там разгром, устроенный танкистами товарища комбрига Черняховского. Значит, и твой батальон был там?

— Да, Василий! –тут же ответил Яков. — И, получается, это ты со своими КВ-1М порвал финскую оборону в лесочке «Круглый» и пошёл на Хельсинки! А наша батарея вас поддерживала!

Да, так и было. Хоть и воевали рядом, но на войне у каждого свои положение и задача. Хорошо, что целы остались. Яков в этом лесочке был ранен, а танки Василия прорвались и пошли дальше. Но после выяснения данного факта, напряжённость меж ними исчезла. Как ни крути, вместе воевали!

Ну а далее разговор пошёл про музыкальные дела. Оказалось, что теперь в Горьком и области большим успехом пользовались песни и музыка, показанные Василием в Барановичах, так и взятые Алесей из тетрадки, оставленной им, ещё и присланные в письмах. На танцах часто исполнялись «Полесский танец» или танго под «Танго любви», и, само собой, вальс под «Весенний вальс» на рояле или гитаре. И на многих концертах или просто посиделках, уже под гитару, пели «Надежду», являвшуюся коронным номером Насти на концертах заводской самодеятельности, и «Алесю». А ещё можно было слышать «Главное, что есть ты у меня», «Позови меня тихо по имени», и «Там за туманами». Последняя песня, оказалось, больше полюбилась и речникам, и военным морякам, принимавшим на Сормовском заводе военные корабли. Хотя, мало кто знал, кто как бы их автор. Главное, людям они понравились. Порой исполнялись, пусть и на польском языке, «Греческое вино», или на испанском — «Бесамэ мучо» и французском — «Если б не было тебя». Последние две песни прочно осели в репертуаре работницы техотдела Кончиты Павловой-Веласкес, как оказалось, испанки, эмигрировавшей вместе с родителями, после победы Франко, из Испании и вышедшей здесь замуж за инженера Владимира Павлова из танкового производства. Хотя, Василий с ним был слегка знаком. Сама Алеся, подружившаяся и с Кончитой, отметилась исполнением «Танго любви» и «Греческого вина». В репертуар местных музыкантов вошли и «Музыка ангелов» как бы Моцарта, и гитарные «Путь домой» и «Романс о любви», хоть и нехорошо, но уже как бы сочинённые Василием. Хотя, оказалось, что до Горького успели дойти и как бы народные «Памяти танкиста» и «На поле танки грохотали», исполненные им под Хельсинки. Ну, да, тогда там хватало и горьковчан.

Да, теперь попаданцу надо было немного подумать, что там из песен и музыки оставить на мобильнике. Хотя, время ещё имелось. Но пока он показал гостям первые куплеты «Травы, травы» и «Ты неси меня, река». Трогать разные патриотические песни попаданец побоялся. Слишком заметно будет. А безобидная любовная лирика для героя-танкиста вполне уместна.

* * *

Но Василий не всё время сидел дома и лечился. В первые две недели его, конечно, никто не тревожил. А начале третьей парторг танкового производства Евгений Гинзбург сам явился к ним домой и поинтересовался насчёт его житья-бытья. Хотя, понятно было, что просто по должности. Тем не менее, свои обязанности он выполнял строго. Раз положено обеспечивать своим работникам достойный быт, вот парторг и следил, в числе прочих обязанностей, и за этим. Хоть Василий был уже в армии, но как бы заводской, так и мама Ганка и Алеся являлись работницами завода. И, вообще, в советское время партия и партийцы много чем занимались, и по настоящему.

А так, Евгения Исаевича занимала, прежде всего, его прямая партийная работа. Он сразу же пригласил Василия навестить своё прежнее рабочее место, посмотреть там свежим пристальным взглядом и выступить перед работниками. И последнее являлось и главным. Что ни есть партийно-агитационная работа.

Конечно, Василий согласился. Понимал, что теперь он часть советского общества и, как советский командир и Герой Советского Союза, должен нести и разные общественные нагрузки. Иначе и не поймут, так и просто неудобно было перед людьми.

Вообще, увиденное на танковом производстве его порадовало. Сормовский завод уверенно наращивал количество выпускаемой боевой техники. Фактически к «зимней» войне успели выпустить лишь пару десятков КВ-1М, потом, оказалось, уже в ходе боевых действий, ещё столько же. А теперь на танковом производстве, хоть данные и скрывались, но Василий узнал, что в день могли спокойно выпускать штуки три танков или чуть больше, раз они попроще, самоходок. Но, похоже, что основное производство тяжёлых танков всё же намечалось на Челябинском трактором заводе.