Человек в высоком замке

Он очень ждал этого звонка, приглашение посетить их квартиру вызвало у него восторг.

Он закрыл «Американские художественные промыслы» чуть раньше обычного и нанял педикеб, чтобы поехать в привилегированный район, где жили Казуора. Он хорошо знал этот район, белые там не жили.

Гладя из педикеба, катившего по извилистым улицам с разбитыми там и сям газонами и декоративными ивами, на современные многоквартирные дома, Чилдан восхищался изяществом архитектуры. Чугунные литые решетки балконов, высокие и в то же время современные колонны, мягкие пастельные тона, использование всевозможных орнаментов — все это представляло собой произведение искусства. Он помнил те послевоенные годы, когда здесь не было ничего, кроме руин.

Игравшие на улицах японские дети наблюдали за ним без всякого интереса и сразу же возвращались к своему футболу или бейсболу. А вот реакция взрослых была иная.

Хорошо одетые молодые японцы, выходя из своих автомобилей и входя в парадные жилых домов, не без удивления следили за ним. Он живет здесь? Им было просто интересно. Это были молодые японцы-бизнесмены, приехавшие домой из своих контор, даже главы Торговых Представительств жили здесь. Он заметил на стоянке «кадиллаки». По мере того, как педикеб все ближе продвигался к месту назначения, он нервничал все больше и больше.

Поднимаясь по лестнице к квартире Казуора, он подумал: «Вот он я. Приглашен, и не просто по делу, а гостем к обеду».

Он, конечно, особенно мучился с костюмом, но теперь, по крайней мере, он мог быть уверен, что его внешность соответствует обстоятельствам. «Да, соответствует, — подумал он. — Как я выгляжу? Никого это не введет в заблуждение. Я не принадлежу к ним, я чужеродное тело здесь, на этой самой земле, которую белые расчистили и где построили один из самых прекрасных городов. А теперь я посторонний в своей собственной стране».

По устланному ковром коридору он подошел к нужной двери и нажал кнопку звонка.

Дверь открылась. Перед ним стояла молодая миссис Казуора в шелковом кимоно и оби — ярком шелковом широком поясе. Ее длинные черные волосы были заколоты в сверкающий клубок ниже затылка. Она приветливо улыбнулась. Позади нее, в гостиной, стоял муж, держа в руке бокал и кивая головой.

— Мистер Чилдан, заходите.

Чилдан поклонился и вошел.

Квартира была обставлена со вкусом, в высшей степени утонченным вкусом и одновременно несла на себе отпечаток аскетизма.

Совсем немного предметов обстановки: торшер, стол, книжный шкаф, литография на стене. Невероятное, непревзойденное, присущее только японцам чувство «ваби», такого не могло быть в европейских жилищах. Способности найти в самых обыденных предметах красоту не меньшую, чем в изысканных и замысловатых вещицах. И все благодаря определенному их расположению в пространстве.

— Выпьете? — спросил мистер Казуора. — Виски с содовой?

— Мистер Казуора… — начал Чилдан.

— Просто Пол, — сказал молодой японец.

Затем, указывая на жену, он сказал:

— Бетти. А вы…

— Роберт, — пробормотал Чилдан.

Усевшись на мягком ковре со стаканами в руках, они слушали запись «кото» — японской тринадцатиструнной арфы. Пластинка была совсем недавно выпущена фирмой «Хиз мистерс войс» по японской лицензии и была очень популярна. Чилдан обратил внимание на то, что вся музыкальная установка была куда-то спрятана, даже динамики. Он не мог определить, откуда льются звуки.

— Не зная ваших вкусов, мы не стали искушать судьбу.

Бетти улыбнулась.

— На кухне в электропечи жарятся бифштексы. Гарниром будет печеный картофель в кисло-сладком соусе с луком. По принципу: никогда не прогадаешь, подавая гостю бифштекс в первую же встречу.

— Весьма польщен, — сказал Чилдан. — Я обожаю бифштексы.

Это действительно было так. Ему редко приходилось пробовать бифштексы. Громадные скотоводческие фермы Среднего Запада давно уже не присылали мяса на западное побережье большими партиями, и он не мог вспомнить, когда в последний раз ел хороший бифштекс.

Теперь пришла его очередь одарить хозяев.

Из внутреннего кармана пиджака он извлек небольшую вещицу, завернутую в китайскую шелковую бумагу. Он осторожно положил ее на столик. Хозяева сразу же заметили это, и тогда он сказал:

— Подарок. Безделушка. Чтобы хоть как-то отблагодарить за покой и радость, которые я вкусил в вашем доме.

Он развернул бумагу и показал им подарок: кусочек слоновой кости, точеный китобоями Новой Англии более столетия назад, крохотное, украшенное орнаментом произведение искусства, называвшееся резьбой по слоновой кости. Хозяева знали толк в резьбе, которой моряки занимались в свободное время. Ни один предмет не был столь законченным выражением культуры старых США.

Наступила торжественная тишина.

— Спасибо, — сказал Пол.

Роберт Чилдан поклонился.

В душе его на мгновение разлился покой. Это подношение есть, по определению «Книги перемен», своего рода возлияние.

Какая-то часть тревоги и подавленности, терзавших его, стала покидать его душу.