Человек в высоком замке

— Нет, на пол я тебя швырять не буду, я просто навсегда оставлю тебя калекой. Я сделаю это. Я жила на западном побережье. Японцы научили меня этому еще в Сиэтле. Так что можешь сам ехать в Шайенн, если тебе так приспичило, а меня оставь в покое. И не пытайся меня принуждать. Я тебя боюсь и способна на что угодно.

Голос ее сломался.

— Я могу слишком резко обойтись с тобой при первой же попытке приблизиться.

— Ну и заладила! Да надень же это чертово платье! К чему все это? Ты что, чокнулась? Плетешь невесть что! Убью, изувечу! Из-за чего? Только из-за того, что я хочу посадить тебя в автомобиль и прокатить по автостраде, чтобы повидать того малого, который написал книгу, которую ты…

Раздался стук в дверь.

Джо бросился к ней и открыл. Рассыльный в форме сказал:

— Гладильная служба, сэр. Вы справлялись у администратора, сэр.

— Да.

Джо шагнул к кровати, сгреб все белье, новые сорочки и отнес рассыльному.

— Вы сможете вернуть их через полчаса?

— В том случае, если только складки прогладятся, — сказал рассыльный.

Он внимательно их осмотрел.

— Не стирая. Да, я уверен, что сможем, сэр.

Когда Джо закрыл за ним дверь, Юлиана спросила:

— Откуда тебе известно, что новую белую сорочку нельзя одевать, не прогладив?

Он ничего не ответил, только пожал плечами.

— Я-то совсем забыла, — продолжала Юлиана. — Женщине следовало бы помнить, что когда вынимаешь их из целлофана, они все в морщинах и складках.

— Когда я был помоложе, я любил хорошо приодеться и погулять.

— А как же ты узнал, что в отеле есть гладильная служба? Я этого не знала. А ты в самом деле постригся и покрасился? Я вдруг подумала, что твои волосы всегда были светлыми и что ты носил парик. Разве не так?

Он снова пожал плечами.

— Ты, должно быть, эсэсовец, — продолжала она, — выдающий себя за шофера-итальянца и никогда не дравшийся в Северной Африке, да? Тебе нужно было сюда приехать, чтобы убить Абеденсена, разве не так? Я уверена, что именно так, хотя и признаюсь, что я ужасно глупая.

Она почувствовала себя выжатой и опустошенной.

Подождав, Джо сказал:

— В Северной Африке я действительно сражался. Ну, не в артиллерийской части под командой Парди, конечно. В дивизии «Бранденбург».

Затем он добавил:

— Я был немецким разведчиком, проникал в английские штабы. Не вижу тут ничего необычного: в любом случае у нас было дел по горло. И я был под Каиром. Там я заслужил медаль и повышение по службе. Чин капрала.

— Та авторучка — какое-то оружие?

Он не ответил.

— Бомба, — неожиданно поняла она, произнося это слово вслух. — Что-то вроде бомбы-ловушки, которая настраивается так, что взрывается, когда кто-нибудь до нее дотрагивается.

— Нет, то, что ты видела, двухваттный приемо-передатчик, чтобы я мог поддерживать связь. На тот случай, если произойдут изменения в первоначальном плане в связи с нынешней политической ситуацией в Берлине.

— Ты свяжешься с ними в последний момент, перед тем, как это сделать? Для уверенности?

Он кивнул.

— Ты не итальянец, ты немец.

— Швейцарец.

— Мой муж еврей.

— Мне безразлично, кто твой муж. Все, чего я хочу от тебя, — это, чтобы ты надела платье и привела себя в порядок, чтобы мы могли пообедать. Сделай что-нибудь с волосами, мне бы хотелось, чтобы ты сходила в парикмахерскую. Может, салон при отеле еще открыт. Ты могла бы сделать прическу, пока я жду сорочки и принимаю душ.

— Каким же образом ты собираешься его убить?

— Пожалуйста, надень новое платье, Юлиана. Я позвоню вниз и спрошу насчет парикмахерской.

Он направился к телефону.

— Зачем я тебе нужна?

Набирая номер, Джо сказал:

— У нас заведено дело на Абеденсена, и похоже, что его влечет к определенному типу смуглых, чувственных девушек, особенно к девушкам ближневосточного или средиземноморского типа.

Пока он разговаривал с кем-то из персонала отеля, Юлиана подошла к кровати и легла, закрыв глаза и прикрыв лицо руками.

— У них есть-таки парикмахерская, — сказал Джо, положив трубку. — Она может заняться тобой прямо сейчас. Спустись в салон. Он на втором этаже. — Он что-то сунул ей в руку. Открыв глаза, она увидела банкноты Рейхсбанка.

— Чтобы расплатиться.

— Оставь меня в покое. Дай мне полежать здесь, пожалуйста.

Он бросил на нее взгляд, полный любопытства и огорчения.

— Сиэтл был бы похож на Сан-Франциско, — сказала она, — если бы в Сан-Франциско не произошел большой пожар. Настоящие деревянные дома и немного кирпичных, такие же, как и там, холмы. Японцы селились в нем еще задолго до войны. У них там был целый деловой квартал, дома, магазины, и все это было очень старым. Там есть порт. Маленький пожилой японец, который обучал меня — я пришла к нему с одним моряком с торгового судна и, пока жила в Сиэтле, брала у него уроки, — Минору Ихоясу, он носил жилетку и галстук. Он был таким же круглым, как йо-йо. Давал уроки на верхнем этаже одной японской конторы, на двери была старомодная медная табличка, а приемная напоминала кабинет дантиста. С журналами «Нейшнл джеогрэфик».

Наклонившись над нею, Джо взял ее за руки и посадил, поддерживая в таком положении.

— В чем дело? Ты ведешь себя как больная.

Он пытливо заглянул ей в лицо.