Человек внутри

— Здесь, — сказал он, — посиди лучше здесь. — Он указал на скамью у стены. — Это против правил, — неохотно добавил он, но Эндрю уже рухнул на нее и мгновенно заснул сном без сновидений, в котором лишь на миг смешались лица, бородатые и сердитые, хихикающие и красные, и одно бледное лицо, золотой туман и… больше ничего.

— Это доказывает вину подсудимых. — Голос сэра Генри Мерримана, просачиваясь через тяжелые двойные двери суда, доносился слишком тихо, чтобы потревожить сон Эндрю. Для него, довольного, неведающего, спящего без сновидений, могли пройти недели, а не часы. Голос был шепотом. И все. Он не проснулся, когда, задолго до того, суд удалился на ланч. Тогда шепот свидетелей перестал раздаваться в коридоре. Стало тихо, потом донеслось шарканье ног людей, встающих со своих мест, а затем, когда двери суда распахнулись, — громкие голоса, шумные разговоры, похожие на взрыв бомбы. Эндрю спал, спал, когда тяжелые шаги неохотно протопали обратно, отягощенные плотным ланчем, спал и когда двери закрылись и шепот свидетелей зазвучал вновь.

Офицер в коридоре приложил ухо к двери и слушал, жадный до любого развлечения, чтобы развеять скуку. Он бросил взгляд на Эндрю, в надежде поговорить, но Эндрю спал.

Заключенные защищались, насколько офицер мог понять из разрозненных заявлений, которые до него доходили. Речь каждого была написана для него адвокатом и читалась невыразительным запинающимся голосом. Через стеклянные двери офицер мог видеть заключенных. Разбирательство вступало в свою финальную стадию, так же как и день. В помещении суда было уныло и серо, но недостаточно темно, чтобы зажечь свет, заключенные, несмотря на веру в присяжных, испытывали уныние и были немного напуганы. Каждый, читая по своей бумаге перед собой, ощущал сковывающее присутствие мертвеца, который явился, чтобы опровергнуть их аргументы. Человек был убит. Сотни алиби не могут превратить этот факт в ложь. Как будто по общему согласию решив принести в жертву нежеланного Иону, они немного отодвинулись от полоумного юноши, небольшое свободное пространство вокруг которого в этом переполненном зале выросло до размеров пустыни.

Защита каждого человека слегка варьировалась. Этот в предполагаемое время драки пил с другом, тот был в постели с женой. Все привели свидетелей, чтобы подтвердить свои слова, и только заключение было одинаково: «Так помоги мне, Господи, я не виновен».

Четыре раза повторялись запинающиеся машинальные рассказы, так что офицер начал зевать, а затем все изменилось. Настала очередь Хейка, большого чернобородого человека, который угрожал Эндрю со скамьи подсудимых.

Когда он встал, зажгли свечи, и его тень закачалась на потолке подобно гигантской птице. Его голос гудел в коридоре, как будто гулко ударяли по металлу.

— Мой лорд, господа присяжные, на вас сегодня лежит ответственность, с которой вы никогда больше не столкнетесь. Чьему голосу вы собираетесь внять? Этих таможенников, которые боятся потерять работу, или нашему, голосу людей, с которыми они выпивали, этому фискалу Эндрю с его шлюхой или нам? Если нас повесят, а правда обнаружится, кто заступится за ваши души в судный день? Кто защитит ваши тела здесь?

— Заключенный, — зазвенел высокий, раздраженный голос, — вы угрожаете присяжным? Присяжные не имеют никакого отношения к наказанию, они должны только решить, виновны вы или невиновны.

— Я только предупредил их…

— Присяжные охраняются при исполнении своих обязанностей. Угрозы вам не помогут.

— Вы собираетесь нас повесить?

— Я хочу справедливости, но если вы не приступите к своей защите, вам придется сесть на место.

— Моя защита та же, что и у других. Я не был там. Я докажу это с помощью свидетеля, как и они. Но человека убили, скажете вы, и вы не можете переступить через это. Так я скажу вам, кто его убил. Он. — И его палец выразительно пронзил пустыню, которая окружала Тимса.

Тимс вскочил на ноги.

— Ты не то говоришь. Ты лжешь! — закричал он. — Скажи им, что ты лжешь. — Он снова опустился на стул и, закрыв лицо руками, заплакал с особым подвыванием, как больное животное. Смешиваясь с глухим голосом, этот плач создавал особый оркестровый эффект в коридоре.

— Я слышал, говорю вам, как он говорил об этом. Он полоумный, сами видите, ему место в психушке, а не на виселице. Он говорил мне много раз, что намерен сделать с Рекселлом. Рекселл при встрече частенько дразнил его. Вы слышали, тут один таможенник сам говорил об этом, но есть и еще доказательства. Я не думаю, что вы поверите таможеннику. Но послушайте меня, вы — честные люди, и вы признаете нас невиновными.

— Вы обращаетесь не к присяжным. Вы обращаетесь к суду.

— Я сожалею, мой лорд. Вот что я хочу еще сказать, — он перегнулся через загородку по направлению к присяжным, — присяжным будет интересно узнать, что случится с этим Иудой и его женщиной. Оставьте это нам. Говорю вам, оставьте это нам.

Прежде чем сэр Эдвард Паркин успел открыть рот, он сел. Офицер украдкой взглянул на Эндрю, тот спал.

В суде стало странно тихо, когда этот гулкий голос смолк.