Человек войны

Выпрямился, расправив плечи. Стеная, и подпирая друг друга, каличные убрели в темноту зализывать раны.

– Ну и времена, твою мать, – выругался Димыч, запирая ворота. – Может, снова податься в бандиты?

А потом заметил блеснувшее под ногами жало финки, поднял ее, подбросил в руке и «дзинь!» – лезвие задрожало в стволе липы, метрах в десяти от гаража.

– Да, есть еще порох в пороховнице (усмехнулся) и направился в сторону дома, где светились окна его квартиры.

Глава 3. На осколках империи

«…Демографическая ситуация после прихода Бориса Николаевича к власти резко ухудшилась, к началу 1992 года коэффициент прироста населения страны стал отрицательным (1,5 промилле), а уже в 1994 году качество жизни достигло своего наибольшего провала, в результате чего коэффициент прироста снизился до показателя в 6,1. Социальная поддержка населения государством имела лишь символический характер и существенно отличалась от реальных потребностей населения. Этот период ознаменовался массовой безработицей, в результате чего продолжительность жизни упала c 76 до 70 лет у женской части населения и с 63 до 56 лет у мужчин. Демографические потери, по расчетам экспертов составили 10 миллионов человек, многие называют этот факт геноцидом российского народа. Политологи считают, что результаты политики первого президента смогут оценить только потомки».

(Из доклада Левада Центра)

Как-то так случилось, что в то смутное время стали шириться и набирать обороты ветеранские организации армии и флота. То ли это было ответом на все ухудшающее бытие и желание чувствовать надежное «плечо» (носившие погоны всегда были сильнее), то ли еще что. Вопрос сложный. Но они возникали и ширились по всей России.

Генералы с адмиралами – отставники, и такие же офицеры со старшинами, сержантами и рядовыми – часто собирались, защищали, как могли своих и нередко выступали с политическими требованиями к власти.

Был приглашен в такую и Вонлярский – в организацию ветеранов Черноморского флота. Возглавлял ее бывший командующий Черноморским флотом адмирал Ховрин.

Торжественные мероприятия он посещал нечасто, а вот на встречи с однополчанами Дим Димыч приходил. Они были душевней и откровенней. Приглашали его на мероприятия и тихоокеанцы (тот же широко известный адмирал Штыров), а также армейские организации в лице генерала Варенникова и даже ветераны-спецназовцы.

С их подачи стала наведываться пишущая братия и кинодокументалисты. Очень уж достойный боевой путь, в назидание потомкам. И судьба – на троих хватит. От общения с людьми искусства Димыч не уклонялся. Хотя особо и не жаловал. Не любил лишнего шума.

Тем не менее, о легендарном морском пехотинце стали писать. Сначала в военной, а потом и центральной прессе. Затем в издательствах вышла пара книг, известный художник учинил его портрет, а народный артист России Юрий Назаров даже пытался пробить сценарий для художественного фильма. Не случилось – на экранах тусовались герои современности: рэкэтиры, «новые русские» и валютные проститутки.

Заинтересовалось Вонлярским и в Российском Дворянском собрании. Учинили такое в Москве из бывших «потомков». Оттуда сначала позвонили, а потом приехали домой. Попросили засвидетельствовать «голубую кровь» двух лиц, с фамилиями, заканчивавшимися на «ман» и «штейн», что весьма удивило хозяина.

– А причем тут я? – усадив гостей, сделал круглые глаза Димыч.

– Вы, господин Вонлярский, из старинного дворянского рода, – последовал ответ. – А их потомки служили у ваших пращуров.

– О пращурах что-то слышал, – кивнул ветеран. – Насчет службы не знаю.

– Вы засвидетельствуйте (подсунули бумагу), а мы в долгу не останемся. Отблагодарим.

Тут Димыч вышел из себя.

– Если и служили, то псарями! – рыкнул на просителей. И жене. – Лида, проводи этих дворян к двери!

Когда же те ушли, задумался. Дед по линии мамы точно происходил из дворян, но кто были пращуры, не рассказывал.

– Интересно получается, – обратился к вернувшейся жене. – Мы – Иваны непомнящие, а они помнят все. Даже чего не было.

– Не обращай внимание, Дима, – вздохнула та. – Сейчас такие изо всех щелей полезли.

– Ладно, пойду готовиться в рейс, – встал муж из кресла. – Завари термос покрепче.

К этому времени Димыч разменял седьмой десяток, но продолжал трудиться. И хозяева-капиталисты его ценили. Объяснялось все просто. На дорогах процветал бандитизм (орудовали целые «бригады»), дальнобойщиков часто убивали, а ведомые им «фуры» исчезали навсегда. Вместе с грузами.

Димыча же на трассах не трогали после двух плачевно закончившихся на его «Камаз» налетов. Часть братков после разборок с водилой, увенчанном Ангелом-наколкой и другой, «зоновского» письма раскраской, попала в реанимацию, а среди остальных прошел слух – дед из старых паханов. И решение – не трогать.