Человэльф

Алва была неуязвима. Она словно облеклась в невидимую броню, которую не могли пробить стрелы сарказмы мужа. Лахлан ощутил, как в нем закипает гнев. Его так и не ввели в Совет ХIII, как обещала Алва. А. значит, все жертвы, которые он принес, давая ей полную свободу и не расспрашивая ни о чем, оказались напрасны.

– Шлюха, – сказал он. – Как была дешевой потаскушкой, когда я подобрал тебя в твоем дрянном кабаре, так ею и осталась.

– Кто бы говорил, – нагло рассмеялась ему в лицо Алва. – Потаскушка в штанах!

Он поднял руку, чтобы ударить ее. Но она не испугалась.

– Только попробуй, – спокойно сказала Алва. – И завтра же можешь проститься со своим креслом премьер-министра. А, может быть, и с чем-то большим. Никто не будет терпеть дурака-эльфа, который связался с государственной преступницей и был настолько глуп, что даже заделал ей ребенка.

– О чем ты говоришь? – Лахлан поразился ее словам настолько, что даже забыл опустить руку. Так и стоял, подняв ее, словно приветствуя кого-то. – Я тебя не понимаю, Алва!

– Иди и спроси, если тебя пустят, – кивнула она на ворота, из которых только что вышла. – Джеррик тебе все объяснит. А заодно и то, как ты должен себя вести с порядочной, в сравнении с тобой, эльфийкой. Потаскун!

Бросив последнее слово, как пощечину, Алва прошла рядом с остолбеневшим мужем и скрылась за углом, нарочито развязно виляя своими роскошными бедрами. Она едва не задела плечом Грайогэйра, который незаметно для Лахлана наблюдал за ним все это время. Но гном вовремя отвернулся, и она не узнала его.

– Джеррик? – прошептал Лахлан. – Так этот мерзкий кобольд для тебя уже просто Джеррик?

Это была последняя капля, переполнившая чашу унижений, из которой Лахлан пил уже много лет. Он прощал Алве связь с эльбстом Роналдом, потому что сам смертельно боялся его. Но кобольда Джеррика он, как и все остальные, презирал. И делить с ним свою жену считал настолько унизительным, что был готов даже проститься с креслом премьер-министра Эльфландии, если такой была цена за его попранное самолюбие. Гордый дух древних эльфов, некогда уснувший в Лахлане, вдруг пробудился, и из покорного мужа-рогоносца он превратился в обезумевшего в период течки оленя, который готов сразиться за свою самку с любым противником, даже если тот намного крупнее и сильнее его. Лахлан подошел к серебряному дракону, который был прикреплен к ограде, и смачно плюнул ему в приоткрытую пасть, где скрывалась кнопка звонка. Затем лихо развернулся на каблуках и быстро ушел в сторону, противоположную той, куда направилась Алва.

Грайогэйр, дождавшись, когда разъяренный премьер-министр скроется из вида, вышел из-за угла и подошел к серебряному дракону. Брезгливо вытянув палец, чтобы не запачкать его, осторожно надавил на кнопку. Прозвучал сигнал, часть ограды отошла в сторону, и он шагнул, повинуясь прозвучавшему приказу «Входи!». Он много раз видел, как так поступала Алва, когда он следил за ней.

Однако в резиденции вместо эльбста Роналда, как гном ожидал, его встретил кобольд Джеррик.

– А где Лахлан? – спросил тот. – Кажется, это он звонил пару часов назад? Но мне было не до него, у меня была с визитом его жена.

Кобольд ощерил зубы в ухмылке, Грайогэйр усмехнулся в ответ. Они поняли друг друга без лишних слов. Между ними установилась духовная связь.

– Он не дождался, – сказал Грайогэйр. – Неожиданная встреча с Алвой разволновала его.

– Глупец, – хмыкнул Джеррик.

– Он назвал ее потаскухой, – заметил Грайогэйр. – И она его тоже. Только потаскухой в штанах. И они разошлись в разные стороны.

Джеррик подозрительно уставился на него.

– А что надо тебе? – спросил он. – Не затем же ты обманом прорвался сквозь ограду, чтобы рассказать мне о семейной ссоре парочки эльфов. Если так, то тебе лучше уйти, пока не поздно.

– Нет, повелитель Джеррик, – сказал Грайогэйр. – Я хотел поделиться с тобой своими мыслями о Фергюсе.

– Это намного интереснее. Так и быть, продолжай.

Джеррик развалился в кресле, которое было слишком велико для него. Халат, подаренный ему эльбстом, и тоже чрезмерно большой, распахнулся, обнажив морщинистую красную кожу крошечных ножек, но кобольд даже не подумал его поправить. Не предложил он и присесть своему гостю. Тот стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу.

– Мне кажется, Фергюсу не безразлична судьба Катрионы и ее отпрыска, – сказал Грайогэйр.

– Я знаю это, – равнодушно ответил Джеррик. – Он был у меня.

Грайогэйр растерялся. Это был единственный козырь в его рукаве, он зашел с него и проиграл. В очередной раз Фергюс перехитрил его. Теперь надо было думать, как отступить без потерь.

– Но знаешь ли ты, что мать Катрионы была когда-то невестой Фергюса? – спросил он, как будто шагая вслепую по минному полю.

– Вот как? – безобразное лицо Джеррика было непроницаемо для постороннего взгляда.

– И почему бы не предположить…, – далее Грайогэйр не стал продолжать. Он понял по вспыхнувшим глазкам кобольда, что тот уже все сообразил и без подсказки.