Челтенхэм

На глазах у Диноэла директор вышел и воткнул в землю под окном штангу с оранжевой лампой и блоком авторегистратора – универсальную глушилку-изолятор всей мыслимой подслушивающей и подсматривающей электроники: «Девятнадцать тысяч слоев, да пока засекут – в нашем распоряжении верный час». На полу, если не приглядываться, а наоборот, попробовать уловить краем глаза, можно было различить характерную волнистую то ли дрожь, то ли рябь, словно мощный мотор сотрясал воду – след изолирующего поля. Они уселись напротив замерзшего камина.

– Будешь пить? – спросил Айвен.

Диноэл только помотал головой.

– Так кто?

– МакКормик.

– Тяжелая артиллерия. Не ферзь, но уже ладья… Локхидовский магнат. Это у него дочь слепая?

– Младшая дочь. Старшая нормальная. На МакКормика у нас ничего нет, доклад, естественно, писал не он, это и понятно, фигура откровенно подставная – его попросили, он прочитал. – Айвен с горечью усмехнулся. – Послушай, ты можешь хоть на минуту отвлечься от своей любимой Тратеры? Вон она у тебя на лбу написана. Посмотрим фактам в лицо. Да, твоих парней вытесняют с Траверса. Но у «Джадж Спектра» на Траверсе никаких полномочий давно нет. Твоя официальная сфера – палеоконтакт, ты поставляешь по тамошним рынкам бесценную информацию, слов нет, но все остальное – это исключительно твоя личная инициатива. Тебя никто не трогает только потому, что ты такой легендарный и знаменитый. Но уж извини, всему однажды приходит конец.

Тут Айвен сделал паузу, ожидая реакции Диноэла. Реакции не последовало, и Айвен продолжил:

– И уж если на то пошло. Ты ведь знаешь, я на какую-то дальнюю четверть русский… Так вот. Была когда-то в России такая организация – Смерш. Никогда не слышал?

– Нет.

– Ладно, бог с ним… Смысл в том, что «Спектр» был хорош во время войны – дьявольски хорош. И во времена послевоенного винегрета тоже. Но сегодня это каменный топор. Существует двадцать способов урегулировать проблемы без вашего экстрима. Нет больше нужды палить от бедра. А вот обходитесь вы в безумные деньги, и мороки с вами видимо-невидимо. На любых переговорах я первым делом слышу: «Да, да, мы согласны, по рукам, только уберите этих безумных спектров, которые никому не желают подчиняться!»

– Скажи это «черным караванам» на Траверсе. Айвен, они ведь закрывают и науку тоже.

– Ох, я тебя умоляю. Ученые вы мои. Академики. Какие открытия вы совершили за последние десять лет? Назови хоть одно!

– Айвен, только не делай вид, будто не понимаешь, что происходит.

– Что происходит, я понимаю не хуже тебя. Да, бывшие союзники перестали быть добрыми друзьями, но это мировая тенденция, это решается на уровне правительств и президентов. Ни ты, ни я, как бы нам этого ни хотелось, ничего тут поделать не можем. Знаешь, это только в кино спецслужбы решают судьбы мира.

– Мы не спецслужбы, – вдруг зарычал Диноэл. – Мы ученые! Я там не просто так сижу и прохлаждаюсь. Траверс – это бочка с порохом. Я тебе кое-что напомню. Два милых пустячка – а всех их не перечесть. Первое – это ваш знаменитый размороженный. Вы его выпестовали, дали лабораторию – здесь, на Земле! – машинисты для Большой Спирали вам занадобились, и он у всех под носом настрогал военных киборгов. Вы еще дали ему обкатать их на Миоссе – просто прелесть! А где он теперь со своим воинством? На Траверсе, и не сомневайся, даром времени не теряет. Второе – Гнедовская. Это уже вообще перл – вы умудрились поставить этот ее инкубатор на Эритау, под крылышком у самого Серебряного! В дурном сне не приснится! Спохватились, да поздно, мои милые, улетела птичка. Где она теперь штампует своих мутантов? Все там же, на Траверсе. Кто-то их там финансирует, кто-то их держит для заветного часа… Там как прорвало – везде строят МК-станции. На чьи деньги? Мне не дали узнать. А теперь этому кому-то мы собираемся подарить еще и Базу на Тратере. Траверс и Тратера – это, как говорили в старину, звенья одной цепи. Кто-то расчищает себе путь, поле для игры – знаешь, как на Диком Западе скупали участки под будущую железную дорогу?

Айвен пожал плечами:

– Англичане давно хотят прибрать Траверс к рукам.

– Это не англичане, в том-то и беда. Все, что замышляют англичане, я знаю. Нас не просто выгоняют с Траверса. Нас заменяют на кого-то другого, и у этого другого совсем другие цели, нежели у нас. Черт возьми, после стольких лет сидения на Траверсе я стал провинциалом. Начал верить, что хоть у вас, столичных парней, какой-то порядок.

– Вот только не строй из себя жертву, – вдруг вскипел Айвен. – Ты проторчал столько лет на Траверсе только потому, что тебе самому этого хотелось, и потому, что нет такого начальника, который мог бы тебе что-то запретить. Ты у нас, слава тебе господи, легенда и сам выбираешь себе задания. Вот нравится некоторым знаменитостям геройствовать в драматической манере… двадцатых годов.

Впрочем, директор тут же театральным жестом поднял перед собой руки с растопыренными пальцами и даже склонил голову в знак смирения.