Челтенхэм

Что ж, ответ простой: кто сядет в кресло начальника нового управления, тот и есть Джон Доу. Да вот только вряд ли удастся полюбоваться на это зрелище… Парень дальновидный, и смешно было бы надеяться, что появление на Тратере верховного резидента Контакта обернется неожиданностью для столь серьезных планов. Убить, конечно, вот так сразу не убьют, до вынесения парламентского вердикта скандал такого масштаба тайным планам противопоказан, да и нужды в том особой нет. Айвен Тью снова прав, для подобных ситуаций существует испытанный трюк: подсунуть врагу «куклу» – пустышку, навести на ложный след. Покуда тот разберется, что гонится за тенью и ловит луну в воде, упущенное время отзвонит беспощадный финал. Таких ложных следов может быть два, три, в каких угодно сочетаниях – было время подготовиться.

Разумеется, сбить с толку Диноэла, у которого на Тратере старинные связи и надежные друзья, дело непростое, но у нашего искусника есть колоссальное преимущество: поддержка всемогущего короля Ричарда с его мистическими познаниями и нечеловеческой прозорливостью. Вот ключевая фигура загадочной сделки, вот кто запросто может изобрести блесну с цветом и запахом, не отличимыми от натуральных. Так что, скорее всего, в результате Диноэлу угрожает отнюдь не смерть, а позорный провал на излете карьеры.

«Эх, был бы здесь Скиф, – с тоской подумал Дин. – Но нет, засел наш корифей безвылазно на Гестии со своими лаксианскими методиками – вот кто ушел в науку, и вот кого уж точно никакие власти не тронут. Впрочем, легко представить, что сказал бы Эрик, во-первых, обозвал бы всю суету вокруг Базы авантюрой, вздором, в который попросил бы не впутывать, а во-вторых, посоветовал бы заняться каким-нибудь серьезным делом и обращать поменьше внимания на капризы начальства. Вот кому позавидуешь – живет вне времени и пространства, и начхать ему на карьеру, политику и славу».

– А за какую, интересно, славу ты испугался? – вдруг спросил Диноэла один из вновь оживших «клинтов».

– И чем тебя не устраивает моя слава? – хмуро спросил Диноэл.

«Клинт» в ответ мерзко захихикал:

– Ты еще скажи, что на Чонгарскую гать ходил с музыкой.

– Ладно, и что с того?

– Да то, что все губернии плевали на твою музыку. Кем ты себя возомнил? Да, ты вывез Келгрена из той каши на Хелунде, завел-таки «Ял» в последнюю секунду, и Келгрен потом вывел свой закон об информационных площадках, но про тебя-то в этом законе ни слова не сказано. Твоя слава в Контакте – это слава шерпа, носильщика и проводника. Да, твое имя будет в Херефордском зале славы, но уже теперешнее поколение не помнит, чем же, собственно, ты был знаменит. Везение немыслимое? Дуракам везет. Ты единственный, кто прошел Линг-Шанский тоннель? Нет давно на свете этого тоннеля, и рассказать о нем некому. Ты один из всех выжил после операции «Минотавр»? Да это был тупик, ошибка, отрицательный результат, который тоже результат, но на него еще в пятидесятом поставили крест и забили вот такими гвоздями. Ты открыл Золотую долину? Поздравляю, Джон Доу будет мазать ее себе на хлеб. И так далее. А теперь он, видите ли, боится забрызгать грязью неудачи белые ризы пророка – ты не рано их примерил?

– Хорошо, и что в итоге?

– Единственное реальное твое достижение – это то, что ты родился на свет. Ты сам артефакт, экспонат кунсткамеры, ущербный плод первого и последнего за всю историю информационного контакта с космическим разумом, о котором, между прочим, ты сам ни в зуб ногой. Вот чем тебя помянут, и на большее не рассчитывай.

– Послушай, можешь язвить сколько угодно, но давай все-таки ближе к делу. К чему ты клонишь?

– К тому, что ты еще жив. У тебя там разные импланты, коленка, левый глаз, все такое, но пока что терпимо, работает. Но ты сам знаешь – это ненадолго. Скоро твоя плоть из верного слуги, друга и защитника превратится сначала в обузу, а потом и во врага, который для начала посадит тебя на стимуляторы, а потом станет живым склепом, тюрьмой, в которой ты будешь угасать день за днем. И вот, сгнивая в этом склепе, ты будешь бессильно наблюдать, что Джон Доу вытворяет при помощи Базы, и думать: а вдруг я мог его остановить тогда, вдруг бы натолкнулся на тот самый шанс, один из тысячи, ведь что-то он наверняка не учел, иначе не бывает, а моя фортуна такая, что я бы этого шанса не упустил, я же лучший, но ведь не решился из идиотской разумной осторожности, срама неведомого убоялся, и вот теперь смотрю… со скрежетом зубовным. Вот вопрос: стоила того твоя осторожность, пророк хренов? Ответь, каково тебе будет?

– Они уговорили двух слепых ужей умереть героической смертью, – пробормотал Диноэл, но уже понимал, что побежден и выбор сделан. – Черт с ним со всем, твоя взяла, сарказматик железный.