Чемодан

— Не расстраивайся, Вань. Сейчас Новый год. Попытайся после праздников, вот увидишь — все получится.

— Угу… — без особой уверенности пробурчал Иван.

Люся подошла ближе, аккуратно присела рядом на постель. Накрыла своей ладонью его руку.

Коснулась лицом затылка.

— Ванечка, ну, не переживай ты так. У тебя все обязательно получится. Тем более, что ты не безработный. Ты на больничном, и Стройком будет исправно выплачивать тебе все положенные компенсации.

— За что я, очевидно, должен поблагодарить тебя?

— Ты мне ничего не должен, — вскочила Люся. Она вновь ощутила жжение в носу, а плакать перед мужчиной, давя на жалость — это вообще никуда не годилось.

— Люсь… — растерялся Иван.

— Ну, раз ты не хочешь прогуляться, я, пожалуй, сама схожу… Красиво там. И огоньки горят везде, и снежинки на окнах, фонарики… — бормотала Люся, пятясь к двери.

Из квартиры выскочила, будто за ней кто-то гнался. Иван посмотрел ей вслед и с отчаянием смахнул на пол костыли. Он не хотел ее обижать! Или вести себя, как какой-то засранец. Портить праздник…

Он уже даже готов был рискнуть и попробовать начать все сначала, но… Как он мог что-то предлагать женщине, не имея опоры под ногами? Не имея даже работы, в отсутствие любых перспектив! Его слава теперь впереди него самого бежала. Никто не хотел брать настолько принципиального рабочего. Он начал искать работу сразу, как только пришел в себя в мере достаточной, чтобы это сделать, но результат был нулевым. А если следовать поговорке «как Новый год встретишь — так его и проведешь», ничего хорошего его не ждало и в будущем.

— Ты чего здесь бушуешь? — замаячил в дверях дед.

— Ничего. Костыли упали…

— Костыли у него… Ты мне, Иван, вот что скажи — девочку еще долго будешь мучить? Она ведь и правда любит тебя…

— Любит…

Это было так удивительно ново… Иван еще не понял, что чувствует по этому поводу. Если бы не происходящий в жизни кавардак, он бы, наверное, прыгал до потолка, но теперь… Не знал, как быть.

Как поступить правильно? Потому что перекидывать свои проблемы на женщину — неправильно, с какой стороны не посмотри. А это опять случилось. Он чуть с ума не сошел, когда понял, что Люсе пришлось уволиться из Стройкома. Уволиться из-за него! В это непростое время, перед праздниками… И все потому, что он опять не смог за себя постоять самостоятельно! Ну, и разве такой мужчина ей нужен? Разве такой достоин ее любви? Рано или поздно, она ведь должна понять, что он за фрукт. И тогда… Он снова останется один.

— Ладно, дед… Давай, что ли, к Новому году что-нибудь сообразим…

— Ишь ты… Сообразит он! Сиди уже… Люська твоя с самого утра за тебя соображала. И утка уже маринуется, и салатик готов. Кстати, куда она подалась? Все ведь уже купили?

— Сказала, что погулять пойдет… — отвел глаза Иван.

— Погулять… Ага. И не надоело тебе из себя невесть что корчить! Тьфу…

— Это ты о чем?

— Плачет она каждый день! Закроется в ванной, и ревет. Думаешь, ей легко сейчас? Новая ответственная должность, ты больной — накорми, приголубь, а потом через весь город домой, на ночь глядя, чтобы с утра, перед работой, снова к тебе — блинчиков напечь! Я бы тебе напек! — встряхнул кулаком дед, — ох, напек бы, паразит! Не знал, что ты такой злопамятный!

— Да, это здесь причем?! Не злюсь я на нее больше. Давно не злюсь… Просто, ну… я же теперь безработный, считай… А она ведь все для меня… Всех на уши поставила. И добилась своего! Не спустили мой случай! А я для нее что?!

— Тьфу! Ты что, на соревнованиях? Она мне что, я ей что… — передразнил внука дед, — а о том, что в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии люди клянутся быть вместе, ты не слышал, выходит?

— Дед…

— Ну, что «дед», бестолочь? — Андрей Федорович махнул рукой и вышел из комнаты.

Иван провел по голове. За время болезни волосы отросли и начали собираться в кудряшки. Люся любила зарываться в них пальцами. И гладить. Так нежно… Может быть, прав был дед? Может быть, стоило наступить на горло собственным страхам и неуверенности? Может быть, истинная сила мужчины и заключается в том, чтобы иногда признавать свою слабость и идти у нее на поводу? Ваня ушел потому, что не верил в Люсину любовь, но за последние недели она ее доказала не словом, а делом. Было бы глупо и дальше отталкивать любимую женщину только потому, что он сам не мог справиться с собственными тараканами. Это означало бы повторить Люсину ошибку. Она ведь тоже боялась не соответствовать чьим-то ожиданиям. Как и он сейчас… Не соответствовать собственному представлению о настоящем мужчине. Который должен быть сильным, успешным, платежеспособным… Сейчас Иван абсолютно не вписывался в эти рамки, но… Что, если это не главное? Что, если рядом с ней он может быть и таким? Отвергнув тщеславие, прагматизм и страх быть непонятым, быть просто собой, и больше никем?

Отвлекая Ивана от кипящих в голове размышлений, зазвонил телефон. Кто-то из ребят передал тот со стройки, еще когда Ваня находился в больнице. Номер был незнаком.

— Да? — бросил парень в трубку, поморщившись — под гипсом просто смертельно чесалось.

— Иван?

— Да. Здравствуйте.