Чемпион. Второй пояс

Стражник, по-прежнему избегая называть меня старшим, рассыпался в благодарностях и обещаниях заставить купца выплатить компенсацию за клевету, за товар и за вину своего подмастерья уже к вечеру, сам мордатый бился в оковах с воплями, что он ничего не знал, а догадки не в счёт, что он исправно платит все налоги до последней крошки духовного камня. Впрочем, я так и думал, что он прикрывал глаза и старался не замечать странностей своего подчиненного и проблем с товаром, опасаясь вот таких проверок на Истину. И проходи он её в любой другой день, ему бы и дальше всё сходило с рук, потому что налоги-то он платит, все налоги, даже в карман стражи. Но ему не повезло столкнуться со мной. Хотя мне сейчас хотелось лишь поскорей закончить с этим и остаться с попечителем Оглиусом один на один.

Первым вопросом, который я задал ему, когда это всё же случилось, был вопрос о его странном поведении на площади.

Оглиус смутился:

— Старший, прошу простить меня. Но моей главной задачей является налаживание новых маршрутов и новых связей. В этом городе я впервые и не мог позволить себе раздувать скандал. Выгодней было как можно быстрей закончить эти крики и уговорить купца принять деньги вместо товара. Без ваших способностей, старший, поиски товара и доказательства нашей честности могло занять и неделю, и две. Проще было показать, что Орден достаточно велик и богат, чтобы просто выплатить компенсацию. Тем более что это обычное дело в дороге и мне на это отдельно выделяют духовные камни. Нужно было только осадить желание купца урвать куш пожирней.

Я с усмешкой заметил:

— Но мне ты не побоялся заткнуть рот.

— Простите, старший, но я принял вас за сообщника купца, который сейчас будет выбивать с меня двойную цену.

Я потёр бровь. Эти объяснения звучали для меня так себе, но я не водил торговые караваны по другим землям и не знал, правильно ли поступал Оглиус. Во всяком случае, когда я был простым старшим отряда наёмников, то сам требовал от своих людей, чтобы они вели себя тихо и не доставляли мне проблем. Так, значит так. Поэтому я лишь буркнул:

— Сложное это дело, ходить по чужим и далёким землям. Оставим это, лучше расскажи, как Орден пережил Дикое Время. Я покинул Орден в самый его разгар.

Оглиус вздохнул:

— Да, старший Римило. Вы так внезапно исчезли, что одно время Дизир пустили слух, будто вы испугались их мести и сбежали из Ордена. Потом был слух, что вы просто спрятались и боитесь высунуть нос с горы Меча, называли вас и Академию трусами, — заметив мой взгляд, помотал головой. — Простите, старший, я лишь пересказываю слухи. Сам я так не считаю.

В общем, слушая Оглиуса, я понял, что Орден пережил Дикое Время, но не так хорошо, как мне бы хотелось. Все города остались за Орденом, как и Академия и Шахты духовных камней. Но потери в землях всё равно были. В нескольких местах Дизир сумели организовать перевес в идущих и победили, силой доказав, что Орден не может защитить эти земли.

Так что земли Ордена немного уменьшились.

Из хорошего было то, что Оглиусу не было известно ни о каких серьёзных потерях среди старших Ордена. Ни одна битва Предводителей не зашла так далеко, не привела к смерти или тяжёлым ранам. Среди Мастеров всё было не так хорошо. Множество идущих Ордена раз за разом получали раны, сходясь в битвах с Дизир.

Оглиус пожал плечами:

— Но, как вы можете видеть по мне, старший, наши лекари и алхимия очень хороши. Я почти полностью восстановился и готов и дальше служить Ордену.

Я кивнул:

— Ордену слава. Наша сила — его мощь.

Оглиус с улыбкой ответил:

— Ордену слава. Его величие — наша гордость. Я горжусь тем, что получил раны, защищая Орден.

Подумав, я протянул руку:

— Я немного лекарь, позволь осмотреть твои раны.

Оглиус продолжал улыбаться, но руку протягивать не спешил. Не доверял? До сих пор не доверял? Вслушивается в свою боевую медитацию, ищет подвох от того, кто выдаёт себя за Управителя Ордена?

Я едва слышно хмыкнул и опустил руку, и в это же мгновение Оглиус решился и протянул свою:

— Конечно, старший.

Теперь помедлил уже я, плавно потянулся к Оглиусу, давая ему время убрать руку, если он опасается. Но нет, он позволил коснуться себя.

Мгновение и мой духовный взгляд проникает в его тело.

Долго искать не пришлось. Самая большая рана пересекала его плечо и уходила на грудь. Видимо, там под халатом был шрам толщиной в палец. Здесь же рана оставила свои следы на меридианах. В двух местах рана пришлась точно на узлы. Либо помощь была оказана не вовремя, либо рана сопровождалась ядом, либо была нанесена в момент, когда сами узлы были полны силы, но результат в любом случае был неприятен.

Не узлы, а что-то жуткое, исковерканное. Пожалуй, я бы поставил на последнее, на то, что рана сорвала какую-то сильную технику у Оглиуса и его собственная сила, выйдя из подчинения, покалечила его.